Анника слегка улыбнулась и снова вытерла глаза.
— Я это предчувствовала и немного боялась. Но назад пути нет. Остается только двигаться дальше.
— Да, назад пути нет, — медленно повторил Давид.
— Может, посмотрим остальные письма? — предложил Юнас.
Они переставили шкатулку на пол и зажгли свечку, чтобы всем было видно.
Давид посмотрел на Аннику и Юнаса и неуверенно улыбнулся.
— Выходит, мы втроем — ты, Анника, я и Юнас — должны решить, пришло ли время для идей Андреаса.
— Но это невозможно, — серьезно сказала Анника.
— Еще как возможно, давайте скорее начнем! — ответил Юнас и, быстро нагнувшись к шкатулке, вынул второе письмо и протянул его Аннике.
Анника взяла письмо, но читать начала не сразу. Она оглядела комнату. Юнас и Давид следили за ее взглядом, который остановился сначала на столе, а потом на кровати. Все трое думали об одном и том же: однажды вечером, больше двухсот лет назад, Эмилия сидела за столом у окна и писала свое последнее письмо, а потом вернулась в постель. И, возможно, спустя несколько часов… в точно такой же июньский вечер, она умерла. Как, наверное, ей было одиноко. Ведь она писала свое письмо в будущее — кому-то, кого она не знала. И даже не знала, прочтет ли его кто-нибудь.
Но сегодня вечером письмо нашло своего адресата. Выходит, Эмилия написала свое последнее письмо им — Давиду, Юнасу и Аннике. Именно им она доверила мысли Андреаса.
Анника развернула письмо, которое дал ей Юнас, и начала читать:
«Лиаред, 16 июня 1763 года.
Моя верная, моя дорогая подруга, моя Эмилия.
Тороплюсь поскорее написать это, ибо очень обеспокоена твоим последним письмом. Дорогая моя Эмилия, не следует считать свою болезнь смертельной. Твое здоровье ослаблено, что неудивительно после всего, что тебе пришлось испытать и пережить. Но ты, которая всегда веселила нас, твоих друзей, любящих тебя и твою светлую душу, ты не должна позволить чахотке победить себя! Знай, что мы с Ульстадиусом, моим дорогим супругом, каждый день молимся за тебя. И твердо убеждены, что с Божьей помощью ты скоро поправишься.
Моя Эмилия, я уверена, что Малькольм Браксе, твой добрый супруг, позаботится о твоих цветах, если, упаси Господи, здоровье к тебе не вернется.
Ваш с Андреасом цветок переживет нас всех, я верю в это!
В своем письме ты спрашиваешь о древней надгробной статуе, которую Андреас, к несчастью для себя и окружающих, привез из поездки в землю Египетскую, но умоляю тебя не принимать никаких поспешных и необдуманных решений. Пусть статуя пока спокойно лежит себе в сундуке в твоей мансарде.
