К вашему сведению, я и так сегодня не в лучшем состоянии. После вчерашней курицы меня тошнит не переставая, а на подбородке зреет прыщ, который скоро вырастет до размеров печеной картофелины. К тому же за пять минут до отъезда Эндрю начал бухтеть, что ему, видите ли, не нравится подарок, который я купила, хотя это самый подходящий подарок для годовалого ребенка. Я нашла игрушку в виде формы для кекса, которая играет классические мелодии, когда в нее засовываешь предметы разной формы. И, кстати, досталась она мне нелегко. Мне стало дурно, как только я вошла в игрушечный магазин, – ведь я понятия не имею, что из себя представляют игрушки для годовалых детей, а если вы беременны, подобная проблема без труда доведет вас до слез. Но как только я успокоилась и призвала на помощь продавца, эта игрушка показалась мне наиболее подходящей и наименее отвратительной из всего того, что мне предлагалось. Эндрю говорит, что она скучная. А где он видел нескучные игрушки для годовалых детей? И где он видел нескучных годовалых детей?
Мы заезжаем во двор дома сестры Джули, и я смотрю на градусник на приборной доске – как я и предсказывала, тысяча один градус, в девять пятьдесят шесть утра. Шикарно. Но прежде чем я успеваю вылезти из машины, Эндрю наклоняется ко мне и кладет руку на мой живот.
– Знаешь, я даже волнуюсь, – говорит он. – Так здорово, что там будет много деток...
Я быстро отодвигаю его руку:
– Даже не думай ни с кем об этом говорить. Кроме Джули, никто не знает, и я не хочу, чтобы ко мне лезли с расспросами. Так что будь любезен, держи это при себе.
– Извини, – говорит он плаксивым голосом.
Мы выходим из машины, и на нас обрушивается жизнерадостная детская музычка. Ничего не остается, как идти во двор за домом, откуда она доносится. Мы заворачиваем за угол, открываем калитку во внутренний двор и видим Джули, ее сестру и их маму, которые носятся по двору, пытаясь привязать воздушные шарики ко всем неподвижным предметам. Несмотря на то что Джули на пять месяцев более беременная, чем я, она отсылает меня в дом посидеть на диванчике, а Эндрю оставляет во дворе на случай, если понадобится помощь.
Мы, наверное, приехали первыми, потому что в доме никого нет. Я плюхаюсь на кушетку под самый вентилятор и аккуратно ощупываю прыщик, чтобы выяснить, не смыло ли потоками пота сложную композицию из увлажняющего крема, белого корректирующего карандаша, пудры, тонального крема и еще пудры, которую я соорудила с утра в надежде, что мой пламенеющий вулканический прыщ сойдет за крупный жировик телесного цвета.
