– Я беременна! – кричу я, выжимая из себя весь запас восторга, какой у меня есть.
– Что? Ты... чего? Я не верю. Ты такая мягкотелая. Как ты могла позволить, чтобы тобой так манипулировали?
– Ладно, принимаю это за поздравления. Спасибо.
– На здоровье. Ты знаешь, что это правда. Какая, на хрен, из тебя мать? Матери обычно очень милые люди.
– Я могу быть милой. Ты этого просто никогда не замечала, ты во мне только плохое видишь. Многие люди считают, что я очень милый человек.
Она фыркает:
– Да ну? Назови хоть одного.
Над этим вопросом приходится минутку подумать. Эндрю – нет. Мама – нет. Линда – нет. Разнообразные бывшие бой-френды и однокурсницы, с которыми я давно уже не общаюсь, – нет. Зоя! Зоя должна считать, что я милый человек. Но Зоя сама не человек. По крайней мере не совсем. Джули. Придется задействовать Джули.
– Джули считает меня милым человеком.
Стейси цинично ржет:
– Нет, она так не считает. Джули считает, что ты потенциально милый человек, и в качестве благотворительности взяла тебя на перевоспитание как экспериментальный вариант.
Блин. А я-то всегда думала, почему она со мной дружит, но такая причина мне в голову не приходила. В этом, однако, есть смысл. Сочувственная улыбка Джули предстает в новом свете.
– Послушай, это неважно. Дело сделано, у меня будет ребенок, и ничего с этим не поделаешь, так что можешь за меня порадоваться.
– Хорошо. Я в диком восторге, удовлетворена? Только сделай одолжение, не рассказывай мне про закаканные подгузники и как миленько он срыгнул. Мне плохо от этих восторгов материнства.
– Честное слово, иногда мне кажется, что ты под своими стильными брючками прячешь здоровый хрен. Не волнуйся – про детей я с тобой говорить не буду, обещаю.
– Ладно. – Пауза. – Как я понимаю, на пробежку тебе можно?
– Доктор говорит, что можно бегать до самого конца. До завтра, увидимся.
– О боже, какая ты огромная!
После шести недель за границей это первое, что я от нее слышу. Надо познакомить ее с моей собакой. Они друг другу идеально подходят.
– Я не огромная. Я все еще ношу почти всю свою старую одежду.
Она внимательно изучает меня с головы до ног.
– Ну, для тебя – можно считать, огромная. И руки растолстели.
Я так и знала. Когда я набираю вес, первыми толстеют руки. Надо увеличить мучения на тренажере до двух раз в неделю.
– Может, пойдем? – спрашиваю я.
Мы молча выходим на дорожку. У меня много проблем, на которые хочется пожаловаться, но я не позволю ей злорадствовать по поводу того, что я изменилась и могу теперь говорить только о детях.
