Ослепленный яростью и почти оглушенный стуком крови в висках, Алек повернулся к Дарен.
— Признавайся, где. Майкл?
Боже мой, он все знает!
Дарси оперлась на тумбочку. Разумеется, рано или поздно Алек узнал бы о существований а но как объяснить его гнев? Она никак не придала подобной реакции.
— Отвечай же, дьявол тебя побери!
— Откуда ты?.. — Голос Дарси пресекся, и она кашлянула. — Я не знаю, где Майкл.
Алек окинул ее пристальным взглядом. Заметив это, Дарси покраснела. Больше всего ей сейчас хотелось схватить с кровати покрывало и завернуться в него. Однако она не желала, чтобы он заметил ее реакцию на его взгляды. Только бы Молли не вздумала вернуться сейчас домой! — вертелось в ее голове.
— Брось, детка. Перестань изворачиваться. Ведь мне известно, что он здесь. Наверняка твой ухажер ждет, когда ты выйдешь из душа!
Ухажер? Дарси изумленно вскинула глаза.
— Только не говори, что он уже ушел, — презрительно скривил губы Алек. — Ты рассказала ему о деньгах? Он знает, что очень скоро ты даже себя не сможешь содержать, не говоря уже о любовнике?
Вот оно что! Алеку ничего не известно о сыне. Он вообразил, что здесь прячется посторонний мужчина!
Неожиданно для самой себя Дарси расхохоталась. Впрочем, смех получился истерическим, в нем боль смешалась с облегчением.
Алек схватил ее за плечи и тряхнул.
— Над кем ты потешаешься: надо мной или над Джоном?
— Я не… не… — Дарси задыхалась. Ее одновременно душили, смех и рыдания.
— Проклятье! — выругался Алек. В следующую секунду он схватил Дарси в объятия и поцеловал.
Это случилось совершенно неожиданно, поз. же он ругал себя за безрассудство. Но в ту минуту Алек не думал ни о чем. И даже не понимал почему сделал подобную глупость. Он всегда презирал в женщинах лживость, расчетливость и способность заставлять мужчин совершать поступки, о которых они и не помышляли.
Сейчас им двигал гнев, столь темный и глубокий, что он даже не обратил внимания на сопротивление Дарси, на ее отчаянные попытки увернуться от его губ. По глубокому убеждению Алека, Дарси задолжала ему это за все долгие годы ненависти вперемешку с желанием i невозможностью освободиться от некогда обожаемого образа.
— Прекрати! — взмолилась Дарси.
Но он лишь рассмеялся и погрузил пальцы ее влажные волосы, запрокидывая голову назад.
Он целовал Дарси снова и снова, напористо, жадно, даже грубо. Крепко сжимал плечи пока она не издала сдавленное болезненное вое клииание. Оно проникло в ожесточенное сердце Алека и немного смягчило его.
