В этот день Джо Пенни проснулся до смешного рано и поехал на студию. Он сидел в своем кабинете и читал новые сцены сериала, которые предполагалось снимать на следующей неделе. То одобрительно кивал, то недовольно морщился, вытягивая губы, и даже время от времени высказывал свои замечания вслух.
– Нет, нет… так не пойдет. Они должны вернуться к этой сцене и еще покумекать… А вот это хорошо… хм-м… просто очень хорошо, я думаю…
Зазвонил внутренний телефон. Мельком взглянув на часы, он подумал, что еще очень рано, но все же взял трубку.
– Кто это?
– Джо, это Билл Хатченс. Я внизу. Вы можете поговорить со мной?
– Я спущусь.
Хатченс стоял на площадке рядом с тем местом, где упала лестница. Ее уже унесли.
– Нашли что-нибудь? – спросил его Джо.
– Мы нашли кое-какие отпечатки и попросили обоих – и Эмилио Гарсиа, и Дейтона Райли – прийти в отделение, чтобы снять их отпечатки. Олсен хотел вытереть лестницу, – объяснил он, пожимая плечами. – И еще есть одна вещь, о которой мне необходимо поговорить с вами. Чьи отпечатки могут быть на этой лестнице? Я думаю тех рабочих, которые имеют дело с оборудованием, а не с осветительными приборами? Джо скорчил гримасу.
– Да многих людей… Рабочие, операторы, помощники режиссера, актеры, все, кто мог находиться какое-то время около лестницы.
– Это то, о чем я думал. Мы будем отслеживать процесс. Каждая малейшая деталь может приоткрыть многое.
– И все же что это значит? – спросил Джо.
– Если честно, я думаю, произошел несчастный случай. Трагедия, кто отрицает? Но в этом не было злого умысла. Сейчас… что ж, снова происшествие – упала стремянка. – Он огляделся. – Лайам здесь?
Джо покачал головой:
– Нет, я его не видел.
– Когда увидите, скажите ему, что его роза – просто роза и больше ничего. Хорошо?
– Не понял?
– Он знает. Просто передайте это ему от меня.
– Конечно. Я могу еще что-то сделать для вас?
Хатченс покачал головой:
– Нет, не сейчас. Я хотел узнать насчет лестницы… Позвоните мне, если что-то вспомните, пусть даже незначительное.
Джо кивнул и молча следил за его уходом. Внезапно он чуть не подпрыгнул, когда Энди Ларкин хлопнул его по плечу.
– Не самое веселое утро, старина? – сказал Энди.
В этот момент Джо подумал, что хотел бы выглядеть так же молодо, как его партнер. Потому что в это утро он чувствовал себя старше на тысячу лет. Энди любил говорить, что стареет и испытывает постоянный стресс, который заглушает выпивкой, и все это из-за совмещения обязательств продюсера и актера. Если бы Джо выглядел как Энди, он послал бы ко всем чертям продюсирование и ограничился актерской работой, и уходил бы ночью с площадки без головной боли, неизбежной для любого продюсера! Нет, это была неправда. Он любил власть. И любил ее очень сильно.
