Она попыталась что-то сказать, но Ник ладонью прикрыл ей рот и подтянул вверх по подушкам — так, чтобы их лица оказались на одном уровне. Пенни охватило острое возбуждение, но страдальческое выражение не покинуло глаз. Ник успокаивающим жестом сжал ее пальцы и попытался ослабить их мертвую хватку на одеяле.
— Просто молчи, — почти умоляюще проговорил он. — Когда ты говоришь, я выхожу из себя.
Пенни очень медленно кивнула. Глаза, в которых опять плясали золотистые искорки, смотрели на нее. Ник перевел дыхание.
— Ты всегда говоришь не то.
Жгучие слезы собирались под опущенными веками Пенни. Теперь она лежала перед ним, словно смирившаяся с судьбой жертва. Ник неуверенно провел пальцем по ее щеке.
— Я всегда говорю не то, — с отчаянием в голосе поправил он себя.
Пенни открыла свои удивительные глаза и кивнула, словно прощая его. Ник без промедления снова завладел губами молодой женщины. Затем скользнул по ее телу вниз и накрыл нетерпеливым ртом розовый сосок. Пенни задохнулась и вздрогнула, трепещущее тело превратилось в расплавленный мед.
— Я хочу попробовать тебя на вкус, — словно в бреду, пробормотал Ник, срывая с нее юбку.
Его рот при этом путешествовал по тонкому гибкому телу с горячей, опустошающей чувственностью. Пенни запрокинула голову, и низкий, сдавленный крик вырвался из ее горла. Она отдалась на волю искушенного в чувственных удовольствиях Ника, и ее безумие все усиливалось, по мере того как нарастало неудержимое стремление к завершению. В страстном нетерпении Пенни царапала ногтями его спину.
— Ник! — в отчаянии прорыдала она.
Он лег на нее и раздвинул дрожащие бедра. Пенни, которую снедало всепожирающее пламя, казалось, что все происходит слишком медленно. Но вот Ник проник в нее одним мощным движением, и испытанное удовольствие было таким мучительно сильным, что она едва не потеряла сознание. Никогда еще ей не было так хорошо. Это все длилось и длилось, и Пенни отчаянно хотелось удержать как можно дольше каждое ощущение. Спираль острого возбуждения все больше и больше свивалась в ней — до тех пор, пока не послала, рыдающую и не способную мыслить женщину, на головокружительную высоту освобождения.
Первым, что Пенни осознала, очнувшись, была тишина. Ник продолжал держать ее в объятиях, плотно прижимаясь влажным мускулистым телом. Мгновение она наслаждалась этим ощущением близости, почти слитности, а затем разум пробудился, и с упавшим сердцем Пенни вспомнила все.
