Белинда стояла, все так же привалившись к косяку, оцепеневшая, в полном изнеможении. Словно сквозь туман, она слышала, как его лошадь галопом поскакала в сгущавшиеся сумерки. Лицо ее повлажнело от слез. Она с отвращением стерла с губ следы его поцелуя. Что он собирается предпринять? Ответ был ужасающе очевиден. Животный страх охватил ее.
Надо бежать, поняла Белинда. Он сейчас выпишет ордер на арест, бросит ее в тюрьму вместе с Люси и другими! Он заявит, что она истязает его при помощи колдовства. Кто же посмеет усомниться в словах мирового судьи? Фрэнсис Майлз наверняка добавит свои обвинения, а ведь вся деревня и так уже смотрит на нее подозрительно. У нее нет никакого шанса на оправдание.
Белинда отчетливо вспомнила пасмурный, холодный день, когда она впервые появилась в этой Богом проклятой деревне. Она снова услышала монотонные возгласы, доносившиеся из леса, завывания ветра в колышущихся деревьях. Увидела безжизненное тело Элизабет Фостер, нелепо болтавшееся на виселице. Ей никогда не забыть этого зрелища: темные волосы развеваются вокруг чудовищно перекошенного лица, а плащ полощется в холодном, студеном мареве. Белинда содрогнулась. Но зато видение подстегнуло ее к действиям.
Она резко повернулась, взлетела на чердак и дрожащими пальцами зажгла единственную свечу. Белинда слишком дорожила временем, чтобы собирать одежду и еду, – она лишь набросила синий бархатный плащ и сунула в карман кошелек с деньгами, вырученными за шитье. В другой карман отправилась трутница. С бешено колотящимся сердцем девушка ринулась вниз по лестнице. Белинда была готова к тому, что в любой момент может услышать стук лошадиных копыт, людские крики, и кузен Джонатан с другими пуританами начнет расправу над ней. Но пока ночь хранила безмолвие. Девушка забежала на кухню и сунула в карман кусок кукурузной лепешки, с жадностью поглядев на несъеденный ужин. Но о еде было некогда даже думать. Белинда закуталась в плащ, быстро прошла к передней двери и рывком ее распахнула.
Уже на пороге ее осенила одна мысль, и она бросилась обратно в гостиную, к письменному столу Джонатана. Схватив дрожащими пальцами длинное гусиное перо, она нацарапала записку:
«Кузен Джонатан! Я знаю, вы никогда не признаете меня невиновной, и потому оставляю ваш дом, прежде чем вы арестуете меня по ложному обвинению в колдовстве. Не трудитесь меня искать. К тому времени, когда вы прочтете записку, я доберусь до гавани, чтобы навсегда уплыть из этих мест. Надеюсь, вы проявите здравый смысл по отношению к Люси – она невинна, как ангелы на небесах. Прощайте.
