— Когда мы приедем, вы немедленно соберете все ваши вещи и покинете мое имение. Я уверена, что там найдется кто-нибудь еще, кто сможет ухаживать за лошадьми и… заботиться о припасах… и вообще обо всем.
— Вы прямо леди-босс, верно?
— Это ненадолго. Только пока я не продам ранчо тому, кто предложит самую высокую цену.
— На это не рассчитывайте.
— Прошу прощения?
Его следующие слова заставили ее похолодеть.
— Никто не купит это ранчо.
— Как вы можете знать это?
— Да уж могу, раз говорю.
Этого Кэтлин вынести не могла. Если существует причина, по которой она не может продать ранчо и Уэйду Баркли она известна, она заставит его сказать ей об этом здесь и сейчас. Если придется ждать, пока они приедут на ранчо, она изведется от нетерпения. Перед глазами Кэтлин встало лицо Бекки, каким она видела его в последний раз, — милое, бледное, очень тревожное.
А ее голос — как он дрожал в тот серый сырой вечер, когда Кэтлин пришла в Давенпортский пансион, чтобы обнять сестру и проститься с ней.
— Но ведь ты скоро вернешься назад и заберешь меня отсюда, да, Кэти? Мне здесь очень плохо — все шепчутся о п-папе. Даже учителя такие ужасные.
— Я вернусь, как только смогу. Не обращай внимания на сплетни. Держи голову высоко и делай вид, что ничего не слышишь. — Именно так поступала сама Кэтлин, по собственному опыту зная, как это нелегко.
— Я постараюсь. — Бекки прижалась к ней и слегка сжала ее руку. — Все будет хорошо, правда же, Кэти?
Она тогда поцеловала сестру в щеку и пообещала, что действительно все будет хорошо. И она этого добьется — не важно, как именно, но добьется непременно!
— Остановите лошадей немедленно! — Кэтлин сердито посмотрела на мрачный профиль Уэйда Баркли, — Вы все время делаете какие-то намеки и держитесь весьма таинственно, ничего толком не рассказывая. Я больше ни минуты не желаю мириться с этим. Мы не поедем дальше, пока я не получу от вас ответы на все свои вопросы. Вы меня слышите? — Уэйд сидел с таким видом, будто не слышал ее, и она повысила голос. — Ответы! — крикнула она. — Это слишком важно — я не могу ждать несколько часов. Остановите повозку — или я выпрыгну!
Он бросил на Кэтлин скептический взгляд, но, должно быть, ее пылающее лицо и учащенное дыхание убедили его в искренности ее волнения, потому что, к ее великому удивлению, он подчинился приказанию. Лошади стали. Перед ними простиралась поросшая травой дорога, а дальше поднимались округлые сероватые холмы. Слева из зарослей выбежали три оленя и умчались прочь; небо приобрело еще более зловещий оттенок свинцово-серого цвета. Кэтлин, повернув голову, посмотрела на своего спутника.
