— Понятно, — задумчиво произнес Ричард, поглаживая бородку. — Думаю, ты вел себя достойно. Наверно, все же ради безопасности надо было прикончить гадину… Прошу прощения, леди Алуетт, — торопливо извинился он. — Ну уж ладно. Я не осуждаю твою даму за то, что она не хочет возвращаться к… Филиппу. — Ричард вовремя поймал себя за язык. — Пожалуй, нам надо готовиться к обручению, и чем быстрее, тем лучше. Иначе Филипп устроит нам скандал. А как же! Честь дамы!
— К обручению? Но я не…
Алуетт запнулась на полуслове, чувствуя, как краснеют ее щеки. Сможет ли она объяснить что-нибудь Ричарду, если и сама ничего не понимает?
— Не что?
Ричард поглядел на Рейнера.
— Девичьи отговорки, — сказал Рейнер, не желая еще больше смущать Алуетт и многозначительно подмигивая своему королю.
Ричард внимательно оглядел своего красивого вассала и очаровательную слепую женщину. Его не проведешь! Он душу готов заложить, что Рейнер уже завладел ею и ей это пришлось по вкусу.
— Леди Алуетт, вы его любите? — спросил он с грубоватой прямотой.
— Я? О… да, — прошептала она и покраснела еще сильнее.
— Вы ни с кем не помолвлены? И не постриглись в монахини?
— Нет, ваша милость.
— Ваш брат Анри согласится на ваш брак, как вы думаете?
Алуетт была как в тумане.
— Думаю, да, ваша милость, если только не поддастся на угрозы короля Филиппа, своего сюзерена.
— А! Ну, Филиппа я уговорю, — хмыкнул Ричард; радуясь тому, что заставит жирного французского короля поступить по-своему.
— Ваша милость… — начала было Алуетт, еще не зная, что скажет, но все-таки желая высказать свои возражения.
Рейнер больно ткнул ее в бок локтем, что осталось не замеченным для короля, но остановило Алуетт.
— Да?
— О… Нет… Ничего. Ваша милость, я жду ваших указаний и… благодарю вас.
Она присела в изящном реверансе перед королем и позволила Рейнеру увести себя.
Рейнер привел ее в крошечную комнатушку, чудом не занятую переполнявшими дворец рыцарями, и только хотел поручить ее заботам горничной, как Алуетт ухватилась за его руку.
— Рейнер, вы должны объяснить королю. Вы знаете, что мы не можем обручиться! — сказала она упавшим голосом.
— Каким образом, Алуетт? — холодно спросил Рейнер. — Неужели вы думаете, глупенькая, что Филипп позволит вам быть тут, если мы хотя бы не обручимся? Вам придется вернуться к нему.
Он опять терялся в догадках, почему она совсем не возражает называться его любовницей, а выходить за него замуж не желает? Неужели это все от нелепой гордыни?
