Все же на тридцать пятой минуте наша сборная после комбинации Бутусов – Григорьев – Исаков добилась успеха и ушла на перерыв при счете 1:0. Но, отдохнув, турки усилили натиск, и к двадцать шестой минуте счет стал 2: 1 в их пользу.
Почуяв запах победы, возможность взять желанный реванш, хозяева поля стали играть с удесятеренной яростью. Их защита и голкипер Ульви – игрок международного класса, признанный многими авторитетами, – творили чудеса. Ульви, например, не боясь жесткого грунта, совершил три великолепных по красоте и отваге броска, вытащив два «безнадежных» мяча от Бутусова и один от Исакова.
Казалось, какая-то колдовская сила закрыла от наших нападающих чужие ворота. Стрелка часов побежала последний круг: до конца состязания оставалась ровно минута. Уже никто не сомневался в его исходе. И вдруг в двух метрах от штрафной мяч получает Бутусов, с лета бьет, и его точный удар делает счет ничейным – 2:2. А через несколько дней в повторном матче против сборной Константинополя (3:0) Михаил Павлович забивает в ворота хозяев поля первый и третий мяч.
Итак, турне дало нашей команде три победы и одну ничью с общим соотношением забитых и пропущенных мячей 13:4. Шесть голов из тринадцати забил Бутусов. Кто еще в истории нашего футбола может похвастать такой результативностью в играх за сборную?! Нет и не было такого игрока.
Если внимательно изучить биографию этого выдающегося футболиста, мы обнаружим одно совершенно исключительное качество: из огромного числа забивавшихся им голов многие оказывались решающими, приносившими команде, за которую он выступал, желанную победу или ничью.
Сила, мощь и точность бутусовских ударов превратились в легенду. В двадцатые и тридцатые годы буквально все мальчишки страны (и не только мальчишки) рассказывали друг другу о том, что у Михаила Павловича на правую ногу надета черная повязка, запрещающая производить ею удар. Говорили, что у него на совести жизнь одного вратаря, отправленного на тот свет «шютом» ленинградца.
Естественно, все это было фантазией восхищенных любителей футбола, одной из легенд, то и дело возникавших вокруг этого имени. Но легенды, как известно, не рождаются на пустом месте, они всегда имеют какую-то первооснову. И вот однажды в беседе с Михаилом Павловичем я узнал происхождение этой.
– Появлением славы «футбольного убийцы», – начал он смеясь, – я обязан одесситам. А было дело так. В мае 1925 года я в составе сборной выехал в Турцию. Шел поединок с национальной командой этой страны. Обе стороны упорно дрались за победу, счет был, кажется, ничейным, публика неистовствовала. Напряжение было огромным.
