– Он обвинил тебя, – сказала Нора. – И до сих пор винит, правда? – (Гэвин пожал плечами.) – А твоя мама? Ты говорил, она умерла, когда ты был совсем мальчиком, но ты должен помнить что-нибудь о ней.
– Совсем немного. Она ушла от отца до того, как умерла.
– И забрала тебя с собой? Ты вернулся к отцу после ее смерти? – спросила Нора, затаив дыхание при мысли о такой жуткой параллели.
Но Гэвин ответил:
– Нет. Я сразу остался с ним.
– Твоя мама тебя оставила? – Нора была шокирована.
– Думаю, да. В то время мне было только пять лет. Я знал далеко не все о том, что происходило между родителями. Она ушла, а я остался с отцом. Мне так хотелось.
– Не могу представить, чтобы пятилетний ребенок захотел расстаться с матерью.
– Я сказал тебе: мой отец – выдающаяся личность. Видимо, даже тогда я понимал это.
– Думаю, да, – согласилась она, но убеждена в этом не была. – Ты часто видел свою мать после этого?
– Ни разу. Я даже не знал о ее смерти. Узнал об этом шесть месяцев спустя.
– Да?
– Я начал учиться в новой школе, отец не хотел расстраивать меня.
– Он, должно быть, монстр.
– Он делает все по-своему. Пойми одно: я горжусь тем, что его сын. Горжусь его достижениями и возможностью приумножать их.
– Но ты не смог их приумножить, – заметила Нора без злого умысла, а просто для того, чтобы заставить его рассказать побольше. – «Хантер и сын» ускользает от тебя.
– Мне не повезло, – согласился Гэвин. – Собственность резко упала в цене, а... – он странно улыбнулся, – а «природа» повысилась. Я даже представить себе такого не мог.
– Но в этих вопросах ты бессилен, – сказала Нора. – Конечно же, твой отец понимает это?
– Он живет в своем собственном замкнутом мирке в лечебнице. Просматривает газеты, но читает только то, что хочет. Все остальное оставляет без внимания. Его советы всегда непрактичны.
Норе показалось, что стена, существовавшая между, ними, вдруг исчезла. И ей удалось заглянуть глубоко в его сердце. То, что она там увидела, причинило ей почти невыносимую боль. Он ничем не отличался от Питера: то же огромное несчастье и смятение. В своем рассказе об отношениях с отцом, а рассказывал он об этом с неохотой, Гэвин, сам не понимая того, описал свою трагедию. Но в его рассказе было еще и нечто большее: трагедия повторяется, и как ужасающе близко находятся эти обе трагедии. Теперь она понимала многое из того, что касалось Гэвина, его отношения к сыну. Понимала то, что казалось неприятным до тех пор, пока не узнала об источнике – отце Гэвина. Теперь все это казалось просто печальным.
