Лариса была маминой надеждой, и она оправдала ее – поступила на юрфак МГУ, окончила с красным дипломом и вместе с московской пропиской в коммуналке получила распределение в районный суд. Она была на хорошем счету, ей прочили большое будущее. При ней был трезвый ум, железная воля, прекрасное образование, здоровое тщеславие. Правда, все это не защитило ее в тот злосчастный день. Весь свет стал немил. Захотелось, как в детстве, уткнувшись в мамины колени, выплакать горе.
Лариса взяла административный отпуск и к вечеру добралась до дома, который теперь все называли по-модному – фазендой.
– Доченька! – всплеснула руками мама Таня. – Приехала! Одна? Это даже лучше. Только выглядишь не очень:..
– Все хорошо, мамуль. Просто работы много… Есть хочется, – высказала Лариса дорогую для матери просьбу. Кормить детей было любимым занятием Татьяны Лобовой. – А где все?
Что-то произошло в доме, потому что мама не сразу бросилась разогревать ужин. Она умоляюще сказала:
– Папа чем-то сильно огорчен, закрылся в комнате. Пойди, Ларик, может, к тебе выйдет…
Но Лобов только сказал из-за двери:
– Деточка, я сплю. Завтра поговорим.
Лариса это дело так не оставила. С сестренкой Ликой вышли они во двор и стали заглядывать в занавешенное отцовское окно. Вдвоем подтащили лестницу, полезла Лика.
– Спокойно! – с половины лестницы спрыгнула Лика и затараторила. – Фигу режет. Завтра, значит, расскажет, что случилось. Из Москвы приехал не в себе. Представляешь, он сегодня не дал мне денег. Атлас растений по почте пришел, надо выкупить. Он, правда, в пять раз дороже стал, чем когда я выписывала. А дед все слышал, решил меня пожалеть. Приносит сто рублей с пенсии и говорит: «Купи, внучечка, книжку. Отец твой, видать, соломы объелся». А я ему: «Этого, дед, мало», – «Как так мало, объясни очевидное-невероятное!» Он совершенно не понимает, что творится. Дед все мечтает в метро за пять копеек проехать. Так и помрет…
– Лика!.. – легонько шлепнула сестру по губам Лариса. – Не болтай!
– Я образно, – нашлась Лика. – Ты знаешь, недавно мама сказала папке: «Ты бы розу вырезал, что ли?» А он ответил: «Пробовал, выходит фигня».
Сестры еще долго хохотали, обсуждая отцовское хобби. Платона за глаза называли в деревне фигорез. Он резал из дерева дули разных размеров. Что бы ни подбросила Платону жизнь – он отвечал новым произведением, новой фигой.
На ночь сестры устроились в своей бывшей детской, там было так уютно и покойно. Лариса на время даже забыла о своих несчастьях, но уже утром всем все стало известно. Первой узнала одиннадцатилетняя Лика. Проснувшись, она сразу же затараторила, предлагая сестре отправиться в лес «посмотреть на заячьи и другие следы».
