Клер покачала головой, и тёмный локон упал ей на лоб, напомнив Динни детские годы сестры.
– Устанавливать за ним слежку – мерзко. Объяснять на суде, как он меня истязал, я не в силах. А на слово мне никто не поверит, – мужчинам все сходит гладко.
Динни встала и подсела к сестре на кушетку.
– Я готова убить его, – вырвалось у неё.
Клер рассмеялась.
– Во многом он не плохой человек. Но я к нему не вернусь. С кого содрали кожу, тот во второй раз не дастся.
Динни молчала, закрыв глаза.
– Скажи, что у тебя за отношения с Тони Крумом? – спросила она наконец.
– Он проходит испытание. Пока ведёт себя смирно, и мне приятно встречаться с ним.
– Послушай, – медленно продолжала Динни, – если бы стало известно, что он у тебя бывает, этого было бы достаточно, правда?
Клер опять рассмеялась.
– Для светских людей, по-видимому, вполне. А присяжные, как я полагаю, причисляют себя к таковым. Но для меня, Динни, легче не жить, чем смотреть на вещи с точки зрения коллегии присяжных. А я не испытываю никакого желания хоронить себя. Поэтому скажу тебе прямо: Тони знает, что я надолго сыта физиологией.
– Он влюблён в тебя?
Глаза сестёр – синие и карие – встретились.
– Да.
– А ты в него?
– Он мне нравится. Очень. Но и только; по крайней мере, сейчас.
– А тебе не кажется, что пока Джерри в Англии…
– Нет. По-моему, его пребывание здесь гораздо менее опасно для меня, чем его отъезд. Так как я с ним не поеду, он, вероятно, установит за мной слежку. Одно у него не отнимешь: что сказал, то сделает.
– Не знаю, такое ли уж это достоинство. Пойдём куда-нибудь пообедаем.
Клер потянулась:
– Не могу, дорогая. Я обедаю с Тони в скверном ресторанчике, который нам обоим по карману. Честное слово, жить почти без гроша – даже забавно.
Динни встала и принялась поправлять японские гравюры. Беспечность сестры была ей не внове. Но она – старшая и не должна расхолаживать Клер. Ни в коем случае!
– Отличные вещи, дорогая, – сказала она. – У Флёр чудесные вещи.
– Не возражаешь, если я пойду переоденусь? – спросила Клер и вышла в туалетную.
Динни осталась один на один с мыслями о положении сестры и почувствовала полную беспомощность – состояние, знакомое каждому, если не считать тех, кто всегда и все знает лучше других. Подавленная, она подошла к окну и отдёрнула штору. В переулке было сумрачно и грязно. Из соседнего гаража выкатилась машина и остановилась в ожидании седока.
"Как это додумались устроить здесь антикварный магазин?" – удивилась девушка и вдруг увидела, что из-за угла вышел человек и задержался у крайнего дома, рассматривая номер. Затем он прошёл вдоль переулка по противоположной стороне, повернул назад и остановился перед домом N 2. Динни обратила внимание на уверенность и гибкость каждого движения этой фигуры, которых не скрывало даже пальто.
