Дорнфорд поднёс карточку к свету. Динни была снята на ней в три четверти, с лицом, повёрнутым к ветвям цветущего фруктового дерева. Снимок дышал жизнью: солнечный свет заливал цветы и волосы Динни, распущенные и доходящие ей до талии.
– Посмотрите, какой у меня восхищённый вид, – сказала девушка. – На дереве, наверно, сидела кошка.
Дорнфорд положил карточку в карман и опять нагнулся над столом.
– А эту? – осведомился он. – Можно мне взять обе?
На втором снимке Динни была уже постарше, но все ещё с косами и круглым личиком; руки её были сложены, голова чуть-чуть опущена, а глаза подняты кверху.
– К сожалению, нельзя. Я не знала, что она здесь.
Это была точно такая же карточка, какую она в своё время послала Уилфриду.
Дорнфорд кивнул, и девушка почувствовала, что он интуитивно догадался о причине отказа. Она смутилась и сказала:
– Впрочем, почему бы нет? Берите. Теперь это не имеет значения.
И вложила карточку ему в руку.
Когда во вторник утром Дорнфорд и Клер уехали, Динни посидела над картой, вывела автомобиль и отправилась в Беблок-хайт. Водить машину она не любила, но её тревожила мысль о Тони Круме, которому в прошлую субботу не удалось, как обычно, взглянуть на Клер. На двадцать пять миль у неё ушло больше часа. Она оставила машину у гостиницы, где ей сообщили, что мистер Крум, видимо, у себя в коттедже, и пошла пешком. Тони, в одной рубашке, красил деревянные стены своей низкой гостиной. Ещё с порога Динни заметила, как заходила у него в зубах трубка.
– Что-нибудь с Клер? – выпалил он.
– Ничего. Просто мне захотелось взглянуть, как вы устроились.
– Очень мило с вашей стороны! А я все тружусь.
– Вижу.
– Клер любит зеленоватый цвет, как у утиных яиц. Эта окраска – г самая близкая к нему, какую я смог достать.
– Она как раз в тон потолочинам.
Крум, глядя мимо неё, сказал:
– Не верю, что Клер когда-нибудь поселится здесь со мной, но не могу не мечтать об этом, иначе жизнь теряет и цель, и смысл.
Динни дотронулась до его рукава:
– От места вам не откажут. Я говорила с Джеком Масхемом.
– Уже? Да вы прямо волшебница. Я сейчас. Вымоюсь, оденусь и все вам покажу.
Динни подождала его у порога, на который ложилась полоса солнечного света. Дом Крума представлял собой не один, а два соединённых вместе коттеджа, сохранивших свои глицинии, вьющиеся розы и соломенные крыши. Со временем здесь будет очень хорошо.
– Сейчас, – рассказывал Крум, – стойла уже готовы, в загоны подведена вода. Остановка лишь за лошадьми, но их привезут только в мае. Масхем не хочет рисковать. Меня это тоже устраивает, – пусть процесс закончится до их прибытия. Вы прямо из Кондафорда?
