– Это Джин, – сказала её тётка. – Моя племянница Динни Черрел.
Тонкая смуглая рука крепко сжала руку Динни.
– Где ваш отец? – продолжала леди Монт.
– Папа уехал на какой-то церковный съезд. Я просила его взять меня с собой, но он не согласился.
– Ну, он теперь в Лондоне ходит по театрам.
Динни заметила, как девушка метнула яростный взгляд, потом вспомнила, что перед нею леди Монт, и улыбнулась.
– Значит, вы оба придёте? Обедаем в восемь пятнадцать. Динни, нам пора, иначе опоздаем к ленчу. Ласточка! – заключила леди Монт и вышла из подворотни.
– В Липпингхолле гости, – объяснила Динни, увидев, что брови молодого человека недоуменно поднялись. – Тётя имела в виду фрак и белый галстук.
– Ясно. Форма парадная. Джин.
Брат и сестра, держась за руки, стояли в подворотне. "Красивая пара!" – подумала Динни.
– Ну что? – спросила её тётка, когда они снова выбрались на заросшую травой аллею.
– Да, я тоже увидела тигрицу. Она показалась мне очень интересной.
Такую надо держать на коротком поводке.
– Вон стоит Босуэл-и-Джонсон! – воскликнула леди Монт, словно вместо двух садовников перед ней был всего один. – Боже милостивый, значит, уже третий час!
После завтрака, к которому Динни и её тётка опоздали, Эдриен и четыре молодые дамы, захватив с собой оставшиеся от охотников раскладные трости, полевой тропинкой двинулись туда, где к вечеру ожидалась самая хорошая тяга. Шли двумя группами: сзади – Эдриен с Дианой и Сесили Масхем, впереди – Динни с Флёр. В последний раз родственницы виделись чуть ли не за год до этого и представление друг о друге имели, во всяком случае, весьма отдалённое. Динни изучала голову, о которой с похвалой отозвалась тётка. Голова была круглая, энергичная и под маленькой шляпкой выглядела очень изящно. Личико хорошенькое, правда, чуточку жестковатое, но неглупое, решила Динни. Фигурка подтянутая, одета превосходно, – настоящая американка. Чувствовалось, что из такого ясного источника можно кое-что почерпнуть – по крайней мере здравые мысли.
– Я слышала, как читали ваш отзыв в полицейском суде, Флёр.
– Ах, эту бумажку! Разумеется, я написала то, о чём просил Хилери. На самом-то деле я ничего не знаю об этих девушках. К ним просто не подступиться. Конечно, есть люди, которые умеют войти в доверие к кому угодно. Я же не умею, да и не стремлюсь. А с деревенскими девушками иметь дело проще?
– Там, где я живу, все так давно связаны с нашей семьёй, что мы все узнаем о них раньше, чем они сами.
