Ни одной, которая походила бы на Маргарет Тэтчер, среди них не было. Высокие, красивые, в изысканных одеждах от лучших французских и итальянских модельеров. Может быть, это титулованные родственницы барона? Да неужто это те самые женщины, подумал он, которые представлялись ему затаившимися где-то в дебрях дворца, одетые в черные чулки, доходящие до причинного места, надушенные «Шанелью номер пять» и готовые наброситься на гигантов коммерции где-нибудь в укромном уголке?
Немецкий торговец оружием, вдруг оборвал фразу на полуслове, а потом сказал со вздохом:
– Ага, вот наконец и девушки мадам Клео. Королевский выкуп за любую из них. Вы живете в Париже, Ши. Никогда не встречались ни с одной? Питер чересчур порывисто повернулся к немцу.
– Девушки мадам Клео? Проститутки? – выпалил он и тотчас почувствовал, как нахлынувший жар опаляет ему шею и щеки.
Он крепко сомкнул губы, жутко сожалея о своей поспешности и ненавидя себя за то, что произнес эти слова.
Немец бросил на него холодный взгляд и сухо отчеканил:
– Обычно их так не называют. Если и есть на свете совершенство в женском обличье, так это девушка мадам Клео. Я полагал, что вы, журналисты, обладаете более тонким воображением.
Сконфузившись, Питер отошел от немца и начал переходить от одной группы к другой. В следующий час его внимание разрывалось между сбором разнообразной информации, извлекаемой из разговоров, в которых он принимал участие, и наблюдением за поведением женщин. Блистая гордой уверенной осанкой, они плавно переходили от одного собеседника к другому, приветствуя каждого несколькими тихими словами. И каждый гость, с которым они разговаривали, был одарен восхищенным, безраздельным вниманием.
Он допивал третий бокал бренди, когда почувствовал знакомый прилив боли в пояснице – слишком много времени не давал отдыха ноге. Направляясь к одной из низких кушеток по обе стороны камина, он уже почти поставил свой бокал на полированную поверхность низенького столика, как вдруг чья-то услужливая рука подложила ему льняную салфетку. Он поднял голову и увидел молодую женщину, стоящую над ним, улыбающуюся, – волосы, словно тяжелый темный занавес, ниспадали на ее великолепное лицо.
– Барон очень бережливый хозяин, – шутливо сказала она. – Я слышала, что этот стол когда-то принадлежал императрице Евгении.
Питер хотел было ответить, но не смог. Более от нервозности, нежели от желания курить, он быстро вынул сигарету из початой пачки, лежавшей в кармане. Не успел он поднести ее к губам, как под кончиком сигареты взметнулось голубовато-золотое пламя. Он затянулся и только потом улыбнулся девушке.
