— Почему же, это очень мило с вашей стороны, но я только ищу носильщика…
— Джордж, — сказал один.
— Роджер, — сказал другой.
Никакого в этом вреда не было. Ничего из этого не могло произойти. Я шла между ними; люди улыбались нам; я сама была на подъеме, и то же происходило с ними. Молодым мужчинам, казалось, нравилось носить чемоданы для девушек, точно так же, как собакам нравится нести кость.
Но было что-то еще, как только мы вошли в здание аэропорта, гораздо более важное. Я бывала в «Айдлуайдле» много раз и всякий раз чувствовала волнение, потому что он так огромен и здесь кипит такая жизнь, снуют взад и вперед тысячи экзотичных людей и в воздухе висит покой. Множество голосов, и одно за другим звучат объявления, и дюжины самолетов взлетают каждую минуту, и сигнальные огни и стрелки-указатели — от всего этого дух захватывает. Впрочем, в прошлом я приезжала сюда просто как пассажир или в качестве провожающего. Так или иначе, время было другое. Теперь я испытывала новое и радостное возбуждение, потому что вступала глубоко во всю эту безбрежную жизнь, хотя практически никто этого пока не знал. Это был мой собственный новый мир, я выбрала его сознательно, и я волновалась, когда вступала в него.
Один из моих морских пехотинцев сказал вежливо:
— Какая авиалиния вам нужна, мэм?
— «Магна интернэшнл эйрлайнз», пожалуйста.
Другой морской пехотинец сказал:
— Вы не хотели бы, случайно, мэм, отправиться в Портленд, Мэн?
— О, я хотела бы, — сказала я. — Я очень сожалею. Я собираюсь в Спартанберг, Южная Каролина.
— Очень жаль, — сказали они. Но не дрогнули. Они проводили меня к стойке «Магна интернэшнл эйрлайнз» и погрузили мои три чемодана и шляпную картонку на весы. Я пожала им руки и сказала:
— Надеюсь, мы еще увидимся.
— Приятного путешествия, мэм, — пожелали они, и ушли вполне удовлетворенные.
Служащий за стойкой был почти такого же типа — аккуратно подстриженный и умытый, симпатичный и широкоплечий.
— Чем могу быть полезен? — спросил он.
Я открыла сумочку и протянула ему бело-красный конверт с зеленой карточкой внутри.
— Ну, ну, ну, — сказал он. — Еще одна.
Я не поняла.
— Что еще? — спросила я.
— Да, в самом деле. — Он поднял телефонную трубку, что-то таинственно проговорил в нее, подождал, положил трубку на рычаг, что-то нацарапал на моем конверте и сказал:
— Рейс двадцать один А. Ворота двенадцать.
— Благодарю вас, — сказала я. Он критически оглядел меня с ног до головы, как если бы являлся экспертом в определенной области статистики. Пять футов, семь дюймов. 36-24-34. Потом подмигнул.
