Уже сейчас, в половине десятого утра, она чувствовала усталость и нервное напряжение. Она не спала всю ночь, пытаясь убедить себя в том, что сумеет лгать ему и что, позволив детективу Шанахану тайно работать в ее салоне, на самом деле поможет вернуть доброе имя бизнес-партнеру. Правда, здесь было два больших «но»: во-первых, она была никудышной лгуньей, а во-вторых, сильно сомневалась, что сможет сделать вид, будто детектив ей симпатичен, не говоря уж о том, чтобы притворяться его девушкой. Габриэль терпеть не могла лгать. Это создавало плохую карму. Впрочем, что такое еще одна ложь, если ей грозит кармическая месть глобального масштаба?
— Привет! — крикнул Кевин из коридора и, щелкнув выключателями, зажег свет. — Что сегодня готовишь?
— Смесь из пачулей и шалфея.
— У нас в салоне будет пахнуть, как на концерте «Грейтфул Дэд»?
— Возможно. Я готовила такую же смесь для мамы.
Этот запах не только помогал Габриэль расслабиться, но и вызывал в ней приятные воспоминания о том лете, когда они с мамой мотались по всей стране вслед за ансамблем «Грейтфул Дэд». Габриэль тогда было десять лет, и ей нравилось жить в автобусе «фольксваген», есть ириски и красить всю свою одежду, предварительно связывая ее узлами и добиваясь этим умопомрачительных разводов. Мама называла то время летом их пробуждения. Габриэль не знала, как насчет пробуждения, но именно тогда ее мама впервые открыла в себе способности медиума. До этого они были методистами.
— Как твои мама и тетя проводят отпуск? Они тебе звонили?
Габриэль закрыла крышкой деревянный ящик и посмотрела на Кевина, который стоял в дверях их общего кабинета.
— Нет, в последние дни не звонили.
— А когда они вернутся, они будут жить у себя или поедут на север, в гости к твоему деду?
Габриэль догадывалась, что интерес Кевина к ее маме и тете вызван не простым любопытством. Эти две женщины выводили его из себя. Клер и Иоланда Бридлав были не только сестрами, но и лучшими подругами. Они жили вместе, а иногда читали мысли друг друга. С непривычки это пугало.
— Точно не знаю. Думаю, они заедут сюда, в Бойсе, чтобы забрать Бизер[2], а потом отправятся к деду.
— А кто это — Бизер?
— Мамина кошка, — ответила Габриэль.
Ей становилось не по себе от чувства вины, когда она смотрела в знакомые голубые глаза своего друга. Ему недавно исполнилось тридцать, а выглядел он на двадцать два: на несколько дюймов ниже Габриэль, с выгоревшими на солнце пшеничными волосами. Он был бухгалтер по профессии и торговец антиквариатом по призванию. Кевин занимался делами «Аномалии», а Габриэль предоставил свободу воплощать в жизнь ее творческие замыслы. Он не был преступником, и она ни на секунду не верила, что он мог использовать их салон в качестве «крыши» для скупки и продажи краденых вещей. Она открыла рот, чтобы произнести ложь, отрепетированную в полицейском участке, но слова застряли у нее в горле.
