Он развернул миссис Фрут и слегка подтолкнул ее к двери.
Едва оправившись от шока, Кристи устремился за ней, но Энни оказалась проворней.
– Побойся Бога, Джеффри, – произнесла она напряженным тихим голосом и торопливо вышла в холл. Звук ее удаляющихся шагов смешался со всхлипываниями миссис Фрут.
– Зачем ты это сделал? – спросил Кристи, скорее ошеломленный, чем рассерженный.
– Сделал что?
Джеффри, как ни в чем не бывало, облокотился о раму высокого окна. Он выглядел совершенно довольным собой. Чтобы привлечь внимание Кристи, он засмеялся своим высоким неестественным смехом.
– Нет, ты посмотри только на этот двор и все прочее! С ума сойти можно… Я не думал об этих местах ни единой минуты с тех пор, как уехал отсюда! Не вспомнил ни разу за все двенадцать лет – клянусь тебе. А сейчас – надо же – гляжу кругом, и чувство такое, будто и не уезжал никуда… Я помню каждый закоулок, каждый предмет обстановки, каждый блик света…
Он потянулся всем телом, уставившись в пространство. Казалось, он уже не помнил только что сказанных слов.
– Твой отец несколько запустил дела, – заметил Кристи, понимая, что не сообщает и четверти правды.
– Отчего так? Из-за болезни?
– Нет. Болезнь обострилась только в последние несколько месяцев. Просто он потерял интерес к жизни.
– Ха! А я-то думал, что у нас с ним нет ничего общего.
Кристи смотрел на друга с возрастающим ужасом и смятением.
– Имение приносит хороший доход. Мне говорили об этом, но твой отец никогда не пытался вкладывать деньги во что-то прибыльное. И теперь фермы арендаторов в самом плачевном состоянии, коттеджи…
– А что же он делал с деньгами?
– Клал в банк, надо думать. Ты мог бы здесь сделать немало добра, Джеффри. Холиок старается изо всех сил, но он всего лишь…
– Сколько здесь? Сколько денег?
– В поместье? Трудно сказать. – Джеффри глядел на него с недоверием. – Он никогда не посвящал меня в свои дела. Его адвокаты с тобой скоро свяжутся, не сомневайся. Тогда-то ты все и узнаешь.
– Если, конечно, он мне вообще хоть что-нибудь оставил, – откликнулся Джеффри с безрадостной усмешкой.
Он подошел к двери в холл, выглянул наружу и громко позвал:
– Энни! Поторопись, отыщи бутылку чего-нибудь, чего угодно, и неси поскорее сюда! – Затем он обратился к Кристи: – Вот незадача! Сейчас я засохну, как старая дева. Мы целую ночь тряслись в поезде от самого Лондона, да еще потом все утро в этой чертовой карете из Плимута. – Он уселся с ногами на потертую парчовую софу. – Да сядь же, наконец! Господи, на тебя невозможно смотреть, Кристи. В этом своем облачении ты похож на огромную черную цаплю…
