— Это кошка, у которой болит задница!
— Такое слово действительно есть, ты уверена?
— Ух-ах! — Она чуть не проскочила поворот. — Это один из маминых медицинских терминов. Коккигодиния — боль в области копчика. Мама постоянно называла администраторов своей больницы коккигодиносами.
— А я-то подумал, что это один из твоих инженерных терминов. Ладно, тогда… кошка священника — камстайри кошка — Роджер усмехнулся, видя, как поднялись брови Брианны.
— Вздорная кошка. Коккигодиносы по сути — камстайри. Такова их природа.
— Ладно, я это запомню. Кошка священника…
— Погоди, снова поворот, — перебил ее Роджер.
Она сбросила скорость и осторожно съехала с узкого шоссе на еще более узкую горную дорогу, у поворота на которую стоял маленький красно-белый знак — стрела с надписью «Кельтский фестиваль».
— Как любезно было с твоей стороны согласиться везти меня сюда, — сказал Роджер. — Я и не представлял, как это далеко, иначе не стал бы просить.
Она весело посмотрела на него.
— Это не очень далеко.
— Полторы сотни миль!
Она улыбнулась, но довольно сухо.
— Мой отец всегда говорил, что в этом и состоит разница между американцами и англичанами. Англичанин думает, что сто миль — это ужасно далекий путь; американец думает, что сто лет — это ужасно долго.
Роджер засмеялся, явно удивленный.
— Очень верно! Так ты, значит, теперь американка?
— Наверное, — но ее улыбка при этих словах увяла.
На этом разговор иссяк; они какое-то время ехали в полном молчании, и лишь посвистывание ветра да шорох шин нарушали тишину.
Вокруг сиял прекрасный летний день, духота и пыль Бостона остались далеко внизу, а они ползли по извивающейся, как змея, дороге все выше и выше, к чистоте и прозрачности воздуха горной вершины.
— Кошка священника — далекая кошка, — произнес наконец Роджер мягким тоном. — Я сказал что-то не то?
Голубые глаза Брианны сверкнули, на мгновение метнувшись в его сторону, девушка чуть заметно улыбнулась.
— Кошка священника — дремлющая кошка. Нет, ты тут ни при чем. — Ее губы сжались, пока она разъезжалась со встречным автомобилем, потом снова расслабились. — Нет, неправда… дело именно в тебе, но ты в этом не виноват.
Роджер повернулся на своем сиденье боком и всмотрелся в лицо Брианны.
— Кошка священника — загадочная кошка! — заявил он.
— Кошка священника — запутавшаяся кошка… извини, мне бы не следовало этого говорить.
Роджер был достаточно умен, чтобы не настаивать на ответе. Вместо этого он наклонился и достал из-под сиденья термос, полный горячего чая с лимоном.
