Было очевидно, что Бонни пользуется популярностью у своих клиентов. Она отвечала на их добродушное поддразнивание смехом и в ответ на шутки шутила сама. У нее были густые рыжевато-каштановые волосы; несколько кудрявых прядок прилипли к вспотевшему лбу. Девушка закатала рукава выше локтя; фартук, повязанный вокруг тонкой талии, выгодно подчеркивал стройную фигурку с пышной грудью и бедрами. Как-то раз, проходя мимо Кристин, она остановилась.
— Хотите сливового джема к бисквитам?
Прежде чем Кристин успела открыть рот, ее молчаливый сосед заявил:
— Я хочу.
Бонни принесла банку с джемом, молча поставила ее на стол и так же молча удалилась на кухню. Кристин заметила, что она о чем-то разговаривает с мужчиной, стоящим у огромной черной плиты. Мужчина, по-видимому, сердился, а Бонни пыталась его успокоить.
Посетители стали расходиться, и вскоре в кафе остались только Клетус, Кристин и мужчина, сидевший рядом с ней. Воцарилось молчание, только из кухни доносился звон посуды — повар мыл ее и передавал Бонни, а та вытирала полотенцем и расставляла по полкам за стойкой.
Молчание казалось Кристин неестественным, даже угрожающим. Она инстинктивно чувствовала: спор Бонни с поваром каким-то образом был связан с ее соседом по столу; незнакомец сейчас пристально смотрел на Бонни. Кристин хотелось уйти и вместе с тем хотелось остаться и поговорить с Клетусом, а может быть, познакомиться и с Бонни.
Наконец Кристин почувствовала, что у нее больше нет предлога задерживаться. В этот момент ее сосед встал из-за стола и подошел к вешалке, где оставил свою шляпу. Когда незнакомец поднялся, она увидела, что он высок, строен и опрятно одет.
Мужчина положил на стойку монету. Бонни даже не повернулась в его сторону. Он направился к выходу, держа шляпу в руке. У двери оглянулся.
— До свидания, Бонни, — сказал он и вышел.
Постояв какое-то время у входа в кафе, незнакомец надел шляпу и зашагал в сторону отеля.
Повар, стоявший за прилавком, повернулся лицом к залу. Послышался какой-то странный стук, и вдруг повар разразился потоком ругательств.
— Чертов сукин сын! Глаза — как ледышки, и ведь непрестанно пялился на тебя все время, пока тут сидел!
— Ну и что? — Бонни пожала плечами. — Какой мне вред от его взгляда? Пусть себе смотрит.
— От взгляда-то, может, и нет вреда, да сам он опасен. Никак не отстает. Сколько это уже тянется — шесть месяцев? Восемь?
Он вышел из-за прилавка, и Кристин стало ясно, что за звук она слышала: левая нога мужчины была ампутирована по колено, а деревянный протез крепился ремнями к бедру. При каждом шаге деревянная нога громко стучала по полу. Повар подошел к стойке, чтобы забрать деньги, оставленные молчаливым посетителем.
