– Твои!
– Мои? Но мамы же нет! Я только с мамой привык уроки делать. Понимаешь, у нас новая программа. Это вы по старой учились, там у вас каждый дурак все поймет, а у нас надо с родителями заниматься.
– Садись и делай. Сам делай! Что это еще за фокусы?
– Ты на собрания не ходишь, на родительские, ты не в курсе, – сказал Пиня, доставая тетради.
Раскрыл Пиня тетрадь и стал писать упражнение про Яшу, который дразнил гусей. Он писал, а рука дрожала под грозным отцовским взглядом. Она забыла про Яшу и писала про Лену, улетевшую в неизвестность, всегда куда-нибудь летящую. И Пиня подумал, что не повезло ему в жизни, не у тех родителей он родился, в глаза самолетов не видел. Не повезло. Стало ему грустно в окружающей действительности, и он вообразил себя Леной и написал: "Лена Травкина улетела!" И наставил целую строчку вопросительных и восклицательных знаков. А затем написал тот самый грамматический разбор.
Когда он закончил, отец взялся проверять. Лицо у отца было важное, всепонимающее лицо, а вот как дошел он до предложения о Лене, так как будто споткнулся и упал тут же на тетрадке. Лежал его взгляд на предложении, лежал, наконец он его допустил до себя, осмыслил и спросил:
– Что за муть?
– Где? – спросил Пиня, ясными глазами глядя в его светлые холодноватые глаза.
– Вот это! – И отец положил палец на слово "Лена".
Пиня отодвинул палец, словно могло быть больно слову, и ответил:
– Новая программа. Надо от себя что-нибудь, ну, самостоятельное. Написал я от себя! Я же говорил, что у вас такого не было, а нас заставляют!
– Ну ладно, ладно! – сказал отец, чувствуя, однако, что Пиня что-то здесь преувеличивает.
"Не было у нас столько знаков препинания подряд", – подумал он про себя, но вслух свое сомнение не высказал: все так меняется, может, и правда современная школа стала оперировать знаками препинания в таком обильном количестве – современная педагогика вполне этого заслуживает.
Не найдя у Пини ошибок, он с облегчением вздохнул и сказал торжественно:
– Приступим к математике! Уж здесь-то мы кое-что кумекаем, не боимся новой программы. – Он представил себя на кафедре, элегантного, не боящегося никаких вопросов со стороны любопытного студенчества, и приказал:
– Читай задачу! Надеюсь, задачи у вас остались!
– Остались, – грустно подтвердил Пиня, не решивший еще ни одной задачи самостоятельно, всё мама помогала.
Он смотрел в задачник, на задачу 25, но ничего в той задаче не видел для себя хорошего, заранее ничего не понимал.
