– Он будет так стараться, правда, Саня? – дрожащим голосом спросила мамка.
– Очень буду, изо всех сил, – ответил Саня, шмыгая носом.
Наталья Савельевна стала собираться. Саня вышел в коридор и, встав на стул, снял ее пальто и помог ей одеться. Во всех его действиях ощущалась сноровка, и, когда Наталья Савельевна его поблагодарила, он ответил: "Пожалуйста". Он стоял на стуле, маленький, худенький, светлоголовый, и мало чем напоминал ей Саню в классе, того Саню, который вечно жался по стенкам на переменах и не умел справиться с собой от смущения, когда она вызывала его отвечать.
Сейчас перед ней стоял человек, полный достоинства, владеющий собой и даже не по годам предупредительный.
– Саня у нас в доме за главного, – сказала мамка, – я с ним во всем советуюсь, мужчина все-таки! Он и работу по дому выполняет, я с ним не знаю никакой мороки. Конечно, он очень еще ребячливый, но и лет-то ему всего семь! Он у меня – как светлый месяц в небе, вот только двоек у него много, одно только меня и пугает.
– Не будет у нас двоек! – на прощанье сказала Наталья Савельевна и вышла на улицу. Там ее подхватили снегопад и северный ветер и понесли по направлению к дому. Сквозь пургу чуть виднелись фонари, и вдалеке шла электричка из Ленинграда и фосфоресцировала, как огромный светлячок.
Навстречу Наталье Савельевне бежали дети. Дети были повсюду, куда ни взгляни, и она подумала: I "Много детей, как хорошо! Какое это все-таки счастье – наши дети!"
Утром следующего дня Саня рассказал Соколовой, что у него дома была Наталья Савельевна, его не ругала, была она немного другая, чем в школе, конечно лучше. Соколова Сане позавидовала, но потом они заговорили о своих планах на лето. Каждое утро они заводили разговор про лето, и им даже казалось, что оно от их разговоров быстрее идет навстречу. Обсудили, как Саня будет пасти коров с дедом Игнатом. Жирафа дала дельный совет насчет того, что коров надо выгонять в поле как можно раньше утром. Саня, поблагодарив ее за совет, в свою очередь, посочувствовал ей насчет ежа, которого она собиралась поймать летом, и посоветовал поймать ежа в лесу, потому что ежи только в лесу и водятся. Жирафа также поблагодарила его за совет, и тут задребезжал звонок, и остальные советы пришлось пока оставить при себе.
Начался урок труда. Саня – светлый месяц – на уроке труда сидел со своей пронырливой и болтливой соседкой Леной Травкиной, и ножницы, как живые, ходили в его задумчивых руках. Гончаров вертелся на парте и приставал к Жирафе – какой все же сопливый Саня Иванов! – и мешал ей выдергивать нитки из тряпки. Сам он склеивал коробку из картона, но ему было не до коробки, он мечтал раз и навсегда вытеснить Саню из сердца Жирафы и довел ее до слез, так что Наталья Савельевна отсадила его на свободное место к Алле Щукиной (Миша Строев болел, и его место пустовало). Впереди Аллы сидели Саня с Леной.
