— Кто? Исидзаки?
— Ну конечно. Часов в семь это было. Я так удивилась… А сегодня утром это собрание. Просто суперпопадалово… Ой. Я опять не так выражаюсь, да?
— Но зачем президент специально спускался к рекламщикам?
— Сама не пойму. Я уже одна оставалась. А он поболтал со мной о всякой ерунде и ушел. Спросил, как настроение у женщин в нашем отделе…
— Ну и что ты ответила?
— Сказала, что половина уволилась, а я собираюсь стать первой женщиной — президентом компании.
— М-да… Это было бы супермегапопадалово! Ну и что он тебе ответил?
— Ничего. Засмеялся только. Если честно, он мне всегда очень нравился.
— А где он при этом сидел?
— На вашем месте.
— А за это время ты выходила куда-нибудь?
— На кухню, кофе налить. А что?
— Да так. Все думаю о поведении человека накануне самоубийства. И зачем он, по-твоему, спускался в рекламный отдел?
— Ну, не знаю… Может, прошлое вспомнил? И решил побродить по местам, где когда-то работал? Я сейчас думаю — может, я вообще последняя, с кем он разговаривал?
— Очень возможно.
Я задумался. Значит, кассету забрал Исидзаки? Я вспомнил, как выглядела наклейка: «8 мм, копия»…
— Шеф! — окликнула Охара.
— Да?
— Вчера вы просили меня найти эти камеры. Так?
— Так. А в чем дело?
— Тогда же вы сказали, что потом расскажете о вашем последнем задании. Вы собираетесь выполнять обещания?
— Как-нибудь расскажу.
— Ну вот… Так потом или как-нибудь?
— Не вижу особой разницы… Ну, пока! Прежде чем прозвучала очередная жалоба, я отключился.
Я обошел «Розовые холмы» по периметру. Никто не вышел, никто не вошел. Лишь весеннее утро тихо растекалось по улицам.
Значит, дом Исидзаки где-то поблизости? — вдруг вспомнил я. Улица перед глазами вдруг задрожала. Но не от жаркого солнца. У меня снова раскалывалась голова. Поднималась температура, перед глазами все плыло. Идти пешком стало невмоготу, и я поймал такси.
Вернувшись к себе на Готанду, я выпил лекарство, прописанное врачом, снял костюм и тут же свалился в постель.
Возможно, оттого что проснулся ни свет ни заря, я обошелся без виски. Даже не измерив температуры, я улетел в сон примерно так же, как уносит по склону машину без тормозов.
На стене плясали блики огня. Красные, сумасшедшие блики.
Взгляд наткнулся на часы. Значит, закат. Неужели я провалялся в постели так долго? Видимо, все из-за лекарства. Рубашка, которую я так и не снял, была мокрой от пота.
Шатаясь, я поднялся с постели. Снял рубашку. Вытерся полотенцем. Кажется, я сильно похудел.
