— Вместе с супругом?
— Этим вопросом вы вторгаетесь в интим. Я не могу вам ответить.
— Да-да, конечно, — закивал я. — Значит, дома ее не застать?
— Почему же? К утру она обычно возвращается.
— К утру? То есть она здесь не ночует?
— Это тоже вторжение в интим,— улыбнулся он все так же любезно.
— Конечно-конечно, — повторил я. — Кстати, должен отметить — здесь вокруг очень красиво. Вроде и дом не новый, а с таким вкусом построен! Может, и мне квартиру снять? Сколько лет этому зданию?
— В этом году восемнадцать… Но квартиры у нас редко освобождаются. И за возраст здания скидок не делаем.
Я прекрасно понимал, о чем речь. Если бы он не заткнулся, следующей фразой было бы: «Клеркам уровня завсекциеи в этом доме жилья не предоставляют».
— Так, может, господин Мацуока — один из домовладельцев?
Впервые за весь разговор ему стало неуютно.
— Нет-нет! Что вы… Я здесь только служу.
— Вот как? — улыбнулся я. — Тогда не найдется ли у вас рекламных проспектов о продаже квартир? Желательно поновее. Вдруг найду что-нибудь подходящее.
Несколько секунд он изучал меня, склонив голову набок. Потом открыл ящик стола, достал какой-то проспект и протянул мне. Листовка трехлетней давности. Подражая консьержу, я с такой же неторопливостью пробежал по ней взглядом. Четырехкомнатная квартира с большой кухней, общая площадь — сто двадцать квадратных метров, сто восемь миллионов иен[19]. С моей квартиркой на Готанде сравнится разве что возрастом, а по размерам — в несколько раз больше. За такую сумму можно купить с десяток клетушек вроде моей. Посредник в случае сделки — «Недвижимость Нидзё».
Я поднял голову.
— Так что же — господин Мацуока работает на «Недвижимость Нидзё»?
— Нет-нет! Моя фирма совсем небольшая. «Коммунальные услуги Нидзё»…
Улыбка на его лице не поблекла ни на йоту. Хотя и поменяла свое качество. За маской учтивости теперь скрывалось явное раздражение.
— Ну что ж… — сказал я. — Придется побеспокоить госпожу Саэки как-нибудь в другой раз. Хотя и стоит предупредить ее заранее. Вы не дадите мне номер ее телефона?
Старик задумался. Поможет ли он своей квартирантке — или, наоборот, навредит? Наконец он решился. Повернулся к списку жильцов на стене и внятно, с достоинством зачитал мне номер. В его устах даже обычные цифры звучали как стихи придворных поэтов.
Я записал номер в блокнот.
— Большое спасибо. Извините за назойливость.
— Ну что вы. Никаких проблем… — В его голосе слышалось явное облегчение.
