– Как так можно? Не могу представить себе женщину, которая отказалась бы от своего собственного ребенка!
– Мы спорили до последнего. Я сражался за этого ребенка до той самой ночи, когда она умерла, Кейти, и это не просто слова.
От его тона у Кэтлин по спине побежали мурашки. Она вздрогнула, когда в ее голове возник вопрос. Вопрос настолько ужасный, что ответ на него мог разрушить все ее будущее. Она не хотела спрашивать, но она должна была знать.
– Это ты ее убил? Из-за ребенка, да? Ты не мог потерять его и поэтому убил ее?
– Я напился тогда, Кейти. Едва на ногах стоял. Но все же я был не настолько пьян. Кто-то ударил ее ножом. И это был не я.
От облегчения у нее заныл затылок. Ее муж был нормальным человеком. Со своими слабостями и даже с серьезными недостатками, но он не был чудовищем.
Кэтлин постаралась, чтобы голос ее звучал твердо:
– Кто ее убил?
Он печально покачал головой:
– Я не знаю. Никто не знает. Я заметил мужскую фигуру, вылезающую из окна, когда вошел в ее спальню.
– А обвинили тебя?
– Не все. Эрл Томпсон точно меня обвинил. Но ни законники, ни Толстушка Роза не посчитали меня виноватым.
– А Джастис? – спросила она. – Он знает, что случилось?
– Не уверен. Он тогда спал на чердаке. Сериз не любила, когда он оставался в ее комнате. Он никогда не говорит о той ночи, когда погибла его мать. Просто ни слова не вытянешь.
– Он тебя боготворит, Шейн. Вряд ли он стал бы так себя вести, если бы думал, что ты хоть как-то повинен в смерти его матери.
– Может, да, может, нет. У Джастиса были непростые отношения с Сериз. Они и со стороны-то не походили на мать и сына. Наверное, она просто была не способна стать хорошей матерью.
– Зато теперь у него есть хороший отец.
– Стараюсь, как могу. Беда в том, что у меня у самого никогда не было хорошего отца. Не с кого было брать пример. Это то же самое, что объезжать дикого мустанга. Ты его обкатываешь, и он тебя слушается, но сколько крови это стоит! – Шейн ковырнул носком землю, почти так же делал Джастис, когда бывал разочарован или недоволен. – Я хочу воспитать его правильно. Я его матери пообещал, что не брошу парня.
Кэтлин глубоко тронула забота Шейна о мальчике.
– Может быть, ты зря меня пригласил. Для него, я имею в виду. Джастис меня терпеть не может.
– Он привыкнет.
– Я что только не пробовала. Сможем ли мы быть семьей, если он так и не примет меня? Или однажды ты станешь так же относиться ко мне, как он сейчас?
– Он хороший парень, Кэтлин. Но у него свои и очень странные взгляды на жизнь. Я его почти не видел, когда Сериз была жива. Она часто отправляла его к родственникам-индейцам. Когда я привез его в Килронан, он два месяца молчал. Ни слова мне не сказал. С Гейбриелом заговорил сразу. Мэри, когда приехала, тоже с ходу нашла с ним общий язык. А со мной ни в какую. И вот день за днем, слово за слово, словно с диким жеребенком занимаешься, он проникался ко мне доверием. Кто-то очень недобро обошелся с ним, а такие вещи забываются не сразу.
