– С удовольствием.
Кики перевела дыхание.
– Гейбриел, я вам не всё сказала о том разговоре, который я подслушала вчера, когда была в фургоне.
Гейбриел сняла загрязнившиеся очки и принялась вытирать их о комбинезон.
– Неутешительные новости, да?
– Да. – Кики поколебалась, не зная, что лучше: пересказать Гейбриел весь разговор с вытекающими из него последствиями или просто изложить ей факты. – Ван Кайзер и его сообщники собираются ещё кое-что украсть из музея. Завтра вечером.
Гейбриел подняла руку, прерывая рассказ Кики.
– Значит, завтра, – подавленно проговорила она. – Так скоро, что я не успею сделать копию.
– Вы знаете об этом? Гейбриел кивнула.
– Из египетской коллекции, да? Они хотят украсть кошку из черного дерева.
Кики с удивлением посмотрела на неё.
– Как вы узнали?
– В журнале появилось ещё одно объявление, – объяснила Гейбриел. – Они действуют все смелее. Похищать такие большие экспонаты они ещё не пытались.
– Завтра вечером, в девять часов, ван Кайзер позвонит из своего дома на берегу в полицию и скажет им, что сигнализация отключена с его ведома. Но они собираются украсть не только кошку. Они собираются взять и украшения. Те, что с «магическим оком».
Гейбриел опустилась на табуретку.
– Нет! Нет! Я не могу допустить этого! Самые ценные приобретения Роланда!.. Как же я устала от всего этого, – сказала она, с трудом сдерживая слезы. – От этой коварной игры, которую ведет ван Кайзер. Он крадет лучшие вещи из коллекции, переезжает в другое место, меняет фамилию и безнаказанно продолжает заниматься тем же. Из-за него и я стала воровкой. – Она решительно встала, выпятив вперед подбородок и выпрямив спину. – Кончено! – воскликнула она. – Больше я его покрывать не намерена. Завтра же верну экспонаты на место и обращусь в полицию.
Кики приблизилась к ней и обняла её одной рукой.
– Вероятно, это самое лучшее, – сказала она. – Наверняка вас не станут привлекать к суду за то, что вы пытались защитить музейную коллекцию! Мы с Эндрю можем рассказать в полиции, почему вы так поступили. Гейбриел пожала плечами.
– Я подделываю экспонаты, я воровка. И не имеет значения, какие у меня были мотивы. А теперь, – резко изменила она тон, – пора приниматься за работу. Прежде чем я смогу начать восстанавливать эту поврежденную картину, мне нужно получить данные по ней. Сходи, пожалуйста, в кабинет хранителя и возьми карточку на неё. Это единица хранения номер пять-один-два-два.
– Да, иду, – откликнулась Кики, обрадованная возможностью на несколько минут уйти из мастерской. Она поднялась на третий этаж по лестнице, чтобы прогуляться и немного подумать. Может быть, Гейбриел права? Может быть, система правосудия безразлична к мотивам, стоящим за преступлением? Но это было бы несправедливо.
