— Что ты имеешь в виду? — спросил Теренс Уинслоу, на минуту отводя взгляд от безмятежного лица дочери.
— Что он мертв. — С этими словами Ночной Всадник бесцеремонно протиснулся в дом, где ему уже приходилось бывать, и направился прямо в спальню для гостей. — Что касается вашей дочери, то она уже была без сознания, когда я подоспел. Мне удалось ненадолго привести ее в чувство, и она назвала свое имя. Вряд ли ей удастся опознать убийцу, но попробовать стоит.
— Значит, дона Мигеля больше нет в живых? — недоверчиво переспросил Теренс. — Бедняга! Не думал я, что до этого дойдет!
— Да неужто? — с сарказмом осведомился Стоун. — А между тем сообразить было нетрудно. Меррик Рассел начал коситься на старика с того самого момента, как тот приступил к делу. У негодяя нюх на ищеек! Он убил дона Мигеля потому, что сдали нервы. В последнее время Меррик на взводе. — Стоун покачал головой и подавил вздох. — И о чем я только думал, когда решил воспользоваться услугами старика? Впрочем, я знал, что лучше его никто с этим не справится.
— Да-да, я тоже виню себя за случившееся, — поспешно добавил Теренс Уинслоу. — Моя бедная дочь претерпела такие испытания… никогда себе этого не прощу!
— Чем винить себя, лучше принесите теплой воды и бинт, — довольно резко произнес Стоун.
Как только отец Тэры бросился исполнять приказание, Прескотт заторопился. Он развернул одеяло, затем окончательно разорвал платье пополам и раздел девушку до нижней юбки. Остатки многострадального платья Стоун сунул в недра своего объемистого плаща, подальше с глаз Теренса. После этого он. укрыл Тэру покрывалом до самой шеи, заботливо подоткнув его вокруг плеч. Лишь несколько секунд она лежала перед ним полуобнаженная, как тогда в хижине, но Стоун не позволил себе затягивать созерцание. Довольно и того, что уже случилось. И все же он не мог отказать себе в удовольствии прикоснуться к шелковистой щеке. Лицо Тэры Уинслоу было удивительно красивым, но теперь она уже не была для Стоуна случайной встречной, безымянной красавицей, и у них не могло быть ничего общего.
Появился Теренс с тазиком воды и бинтами, и это избавило Прескотта от размышлений на неприятную тему. «Самое время», — угрюмо подумал он.
Однако так стремительно отдернул руку при появлении хозяина дома, что сдвинул покрывало. Теренс нахмурился и приостановился, заметив голое плечо дочери.
— Что это значит? — воскликнул он, глубоко шокированный. — Ты что же, посмел ее раздеть?
