Хэл чуть заметно улыбнулся. Он старался не опускать взгляд ниже лица: Андреа.
— Я так и думал, что ты решишь остаться, как только немного успокоишься.
Он повернулся, чтобы уйти.
Андреа проглотила изрядную часть своей израненной гордости и тихо проговорила:
— Спасибо за помощь.
Хэл чуть повернул голову, отросшая щетина на подбородке придавала ему сходство с разбойником с Дикого Запада.
В душе Андреа шевельнулась нежность — нежность, в которой Хэл не нуждался и которой не хотел. Он достаточно четко разъяснил ей свое отношение. Андреа для него — всего лишь объект благотворительности и ничего больше. Брат и сестра Флетчеры просто помогают ему выполнить годовой план по добрым делам.
— Буду весьма признательна, если ты позвонишь Дженне, пока ты здесь, — язвительно проговорила она. — По-моему, эта особа решительно вознамерилась разрушить наш несуществующий роман. И я буду еще более признательна, если ты попросишь ее больше не звонить по моему телефону. Я слишком занята, чтобы работать для тебя телефонисткой.
— Флетч…
Андреа решительно отстранила его с дороги.
— Я смертельно устала. Давай отложим наш разговор до следующей недели, а еще лучше — до следующего года. Утром не рассчитывай на завтрак, мне нужно успеть заскочить до работы в больницу к Джейсону.
Хэл шагнул к ней, нахмурившись.
— Можешь ты наконец помолчать — хотя бы в этот раз, в виде исключения?
— А ты можешь уйти с дороги — и лучше навсегда? Черные обжигающие глаза впились в нее, казалось, везде, куда падал этот взгляд, на коже Андреа оставался ожог.
— Ты уверена, что хочешь именно этого? Насколько я помню, не так давно ты явилась в мою комнату, одетая примерно как сейчас, и тогда не слишком торопилась от меня избавиться.
Андреа вспомнила жестокие слова, брошенные Хэлом перед отъездом, и ей страстно захотелось ответить ему тем же.
— Кажется, мы уже выяснили, что я совершила ошибку. Но ты тогда проявил себя в высшей степени милосердным человеком, не так ли?
При напоминании о его поступке Хэл поморщился.
Надо же, ему хватает порядочности стыдиться своего поведения, подумала Андреа. Хэл не переставал ее удивлять; в конце концов выяснилось, что у него даже есть совесть.
— Но можешь не волноваться, дорогой, — саркастически протянула она (у нее был хороший учитель!). — Если мне вдруг потребуется еще один акт милосердия…
Хэл здоровой рукой схватил Андреа за плечо и как следует встряхнул.
— Не говори так.
— А почему бы и нет? Я слишком резка на твой деликатный вкус, ковбой? Странно, мне казалось, что грубые слова — неотъемлемая часть твоего повседневного лексикона.
