— Это неправда…
— Чушь собачья, — пробурчал Хэл, отметая ее возражения. — Позволь уж мне самому проанализировать ситуацию, прежде чем ты снова переиначишь все факты. Мне действительно было тебя жаль. Я рассматривал тебя как повод совершить богоугодное дело, эдакий благородный поступок года. Тогда, на кухне, я целовал тебя из жалости. И возня между простынями тоже была из жалости. Вот и все.
Жестокие, оскорбительные слова. Андреа побледнела. Ей хотелось спорить, опровергать его грубые безжалостные заявления, но у Хэла был такой свирепый вид, что ей не хватило храбрости спорить.
— Конечно, я тебя желал, пусть даже и против собственной воли, и разумеется, — безжалостно продолжал он, — с тобой я обошелся помягче, чем с другими женщинами, потому что ты была девственницей. Может, я и бессердечный ублюдок, но я постарался дать тебе то, чего ты хотела, не причиняя большей боли, чем было необходимо. Я распутный бродяга с сомнительным прошлым. У меня было столько женщин, что я и сам не могу их пересчитать, — не потому, что я их любил, а так, просто из спортивного интереса. Я для тебя не гожусь. Ты не хочешь это признать только потому, что вбила себе в голову идиотскую идею, будто меньше чем за неделю воспылала ко мне великой любовью.
— Я…
— Заткнись и слушай, — оборвал Хэл. — Так случилось, что нам пришлось болтаться в этом доме друг у друга на виду, и мы позволили событиям зайти слишком далеко. Но то, что произошло между нами, — это чистый секс, замешенный на похоти и жалости. Ничего больше. Ты переживала трудные времена, а я стал твоей временной отдушиной. Прими все как есть, Флетч, не строй иллюзий. И не отказывайся от денег, когда я пришлю чек по почте. Я совсем не тот, кто тебе нужен, поэтому лучше поблагодари свою счастливую звезду за то, что я вовремя уезжаю.
На протяжении этой тирады Андреа несколько раз открывала было рот для возражений, но непреклонное выражение лица Хэла заставляло ее промолчать.
— Я достаточно ясно выразился, или нужно сказать еще откровеннее?
Андреа стиснула зубы, изо всех сил стараясь не расплакаться.
— Я не приму твоих денег. Если ты вышлешь мне хотя бы пенни, я отошлю его обратно, — процедила она.
— Еще как примешь. Примешь и скажешь спасибо, — бесцеремонно бросил Хэл. — Слушай меня хорошенько, Флетч. Не хочу, чтобы, когда я уеду, здесь остались незаконченные дела. Мне не нужна плата за то, что я загнал скотину и доставил на рынок. Я хочу от тебя только одного: хочу спокойно уехать, услышав от тебя признание, что ты совершила со мной ошибку, которая не должна повториться и не повторится.
