Хэл не мог больше ни секунды выносить ее несмелые ласки; под легчайшими прикосновениями с его телом творилось что-то невообразимое. Он стал лихорадочно придумывать новый способ как-то отпугнуть Андреа, причем нужно было делать это немедленно: через мгновение будет уже поздно.
Злясь на нее и на себя, он круто повернулся.
— Значит, малыш, ты хочешь, получить то, что я привык давать женщинам? Ладно, не говори потом, что я тебя не предупреждал. Ты не можешь понять главного: тебе было бы лучше уйти и гадать потом, что же ты упустила, чем путаться с таким, как я.
Хэл обхватил Андреа за талию и намеренно резким движением рванул к себе, прижимаясь к ее бедру своей затвердевшей плотью. Рот впился в ее губы жестоким голодным поцелуем, призванным не возбудить, а запугать, спустить с небес на землю, пробудить защитный рефлекс, который прежде не раз помогал ей держать мужчин на расстоянии. Но Андреа доверчиво прильнула к нему, покорно принимая яростную атаку его рта. Хэл мысленно застонал и выбранил себя за неверный выбор тактики. Ни черта не вышло, поцелуй подействовал совсем не так, как он рассчитывал.
Как ни ожесточилось, как ни загрубело его сердце, Хэл не мог заставить себя причинить боль этой женщине. Ей и так досталось, какие-то подонки испоганили лучшие годы ее юности. Слишком приятно было сжимать ее в своих объятиях, слишком сладка она была на вкус, чтобы он мог причинить ей новые страдания. Однако ситуация требовала от него именно этого; страх — самое сильное средство и к тому же единственное, которым он умеет пользоваться.
Он зажал в кулак край ее полотенца и резко рванул на себя. Не отрываясь от ее рта, он скорее почувствовал, чем услышал, как она тихо охнула. Навязчивые воспоминания о похожей сцене, разыгравшейся в другое время и в другом месте, сковали ее тело напряжением. Глаза широко распахнулись. Почти сработало. Но Хэл заглянул в эти расширенные глаза и совершил ошибку: он заметил в них мимолетный проблеск страха, который быстро погас, и во взгляде Андреа остался только мягкий свет доверия — доверия, которого он не хотел и не заслуживал.
— Все в порядке, — прошептала девушка, — ты уже объяснил, какой секс тебе нравится.
Это нежное смирение добило Хэла. Андреа готова принять его на его условиях — жестко и быстро, он объяснил все яснее ясного, разве что не заявил открытым текстом, что в сексе участвует только его тело и ничего больше. Как все было просто еще несколько дней назад! Но отныне ничто не казалось Хэлу простым и ясным.
