.
Поэт. Неужели она нынче вечером сочетается браком с синьором Опера?
Книготорговец. Да, сегодня. Пожалуй, это будет самое невероятное событие в нашем загробном царстве со времен похищения Прозерпины [67]. Но довольно об этом! Что нового на земле?
Поэт. Да все по-прежнему, как и при вас. Сочинители голодают, издатели жиреют. На Граб-стрит пиратов не меньше, чем в Алжире. В столице нашей театров побольше, чем в Париже, а остроумия – под стать Амстердаму. Мы повыбрали из Италии всех певцов, из Франции всех танцоров.
Книготорговец. А из ада всех чернокнижников [68].
Поэт. Лорд-мэр сократил срок проведения Варфоломеевской ярмарки в Смитфилде, и теперь они решили устраивать ее круглый год без перерыва в другом конце Лондона [69].
Книготорговец. Что ж, все идет как по маслу. Но, кажется, мне пора. Если вы не против, я укажу вам дорогу, сударь.
Поэт. Сударь, я следую за вами!
Оба уходят.
Входит Панч.
Панч. Эй, скрипач!…
Лаклесс. В чем дело, Панч?
Панч. Знаешь, что затеяла моя жена, Джоан?
Лаклесс. Понятия не имею!
Панч. Уговорила трех знатных дам сесть с ней играть в карты, чтоб их черт подрал!
Лаклесс. Да ну? Ха-ха-ха!
Панч. Я решил уйти от нее и открыть свое дело.
Лаклесс. Дело? Но у тебя же нет капитала.
Панч. А я займу у кого-нибудь, а потом его облапошу – вот у меня и появятся денежки!
Лаклесс. Ну, это устаревший способ, милый Панч!
Панч. Ах так! Что же, я подамся в адвокаты. Тут не требуется иного капитала, кроме наглости.
Лаклесс. Однако необходимо изучать законы. Иначе ты помрешь с голоду.
Панч. А я пойду в судьи. Тогда у меня все законы будут в кармане и каждое мое слово будет закон!
Лаклесс. Постыдись, мошенник!
Панч. Ой, я придумал!…
Лаклесс. Что еще?
Панч. Нашел все-таки!… Редкостную профессию!… Ну, Панч, тут ты прославишься!
Лаклесс. Что еще пришло в голову этому дураку?
Панч. Я пойду в парламент!
Лаклесс. Ха-ха-ха! Эко выдумал – у тебя же ни знаний, ни имущества.
Панч. Подумаешь! Панча всякий знает – мне в Англии в любой корпорации пособят, а знания тоже можно занять.
Лаклесс. Нет, дружок, так не пойдет. Подыщи что-нибудь другое, для чего ты больше пригоден.
Панч. Тогда я пойду в великие люди: тут уж не надобно никаких талантов!
Лаклесс. Отвяжись, наглец, ты мне надоел! А теперь, милостивые государи, появляются Некто и Никто. Они споют для вас и спляшут.
Входят Некто и Никто.
Некто.
Из всех столичных дураков,
Мошенников и простаков
Я самый видный тип.
Никто.
Таких «Никто» в любых краях,
В любых кругах, в любых слоях
