– Я вскармливаю Саладена, вожу дружбу с господином Симилором, с которым мы – как Орест и Пилад[2], а кроме того, без малейшего урона для своей чести занимаюсь еще кое-какими секретными делами.
Знаменательные эти слова Эшалот произнес с самым скромным видом. Присутствующие переглянулись, а капрал, постучав пальцем по лбу, шепнул:
– Похоже, он говорит правду.
Все рассмеялись. Это очень обидело Эшалота. Простодушно-удивленное лицо его выразило живейшее негодование, и он уже собрался ответить с видом глубоко оскорбленного достоинства, но тут на улице послышался стук колес.
Эшалот со всех ног бросился к дверям.
– Меня призывает долг, – обернувшись, заявил он, – а на вас я зла не держу: вам не понять моих забот и тревог! Счастливо оставаться! Если я вдруг опять окажусь в здешних местах, непременно загляну поприветствовать вас от имени Саладена – очень ему пришелся по сердцу ваш уютный уголок.
Стоило Эшалоту выскочить на улицу, как господа караульные в один голос спросили:
– Что это за птица?
И капрал снисходительно проронил:
– Ясно только, что не государственный преступник!
Колесами стучала вместительная карета, запряженная четверкой лошадей. Она остановилась у особняка Фиц-Роев, и кучер крикнул:
– Отворяй ворота!
Эшалот к тому времени уже успел занять свой наблюдательный пост в аллее напротив дома.
Ворота медленно распахнулись. Экипаж въехал во двор, где его встретил господин Моран с фонарем в руке.
Лакей в темно-коричневой ливрее спрыгнул с запяток, двое других слуг в таких же ливреях выбрались из кареты и с немалым трудом извлекли из нее бледного как смерть и, видимо, больного человека.
Ему-то и поклонился с величайшим почтением Моран.
– Приветствую вас, господин герцог, добро пожаловать в ваш дом, – проговорил отец Тильды.
Больной ответил ему едва заметным кивком.
Моран присоединился к слугам; все вместе они водрузили матрас, на котором лежал герцог, на носилки и, подхватив их, стали подниматься по ступенькам крыльца.
Малышка Тильда фонарем освещала им путь.
Кучер тем временем закрыл ворота.
Их створки захлопнулись, и из кустов вынырнул ошеломленный Эшалот. С минуту смотрел он на запертые ворота, не в силах опомниться от изумления, а затем воскликнул:
– Хорошо быть ловкачом, я всюду успел, все увидел, но что это значит – хоть убей, не понимаю! Есть в мире, друг мой Саладен, такие тайны, в которых и сам черт не разберется! Нам вот, к примеру, известно, что породили тебя на свет Амедей и Ида, которую я почтительнейше обожал до самой ее безвременной кончины! И что же? А то, что твой распрекрасный отец оказывается вдруг среди этих людей, и ты получаешь право на богатое наследство. В основе любой тайны лежат деньги, но если неумело ими воспользоваться, то найдешь не счастье, а погибель. Ну, бежим отчитываться. Увидишь, какая каша заварится сейчас в «Срезанном колосе»!..
