Например, о тех днях, когда просторный дом стоял пустым, или о том зимнем утре, когда из ворот его вдруг выехал траурный катафалк – хоронили герцога де Клара, принца де Сузея, хотя ни окна, ни двери особняка Фиц-Роев не открывались добрый десяток лет.
Поэтому-то редкие соседи, которые заговаривали теперь с мадемуазель Клотильдой, едва удерживались, чтобы не спросить ее шепотом: «А молитва? Вы не позабыли свою молитву?»
Ведь мадемуазель Клотильда, как мы уже говорили, в один прекрасный день вернулась в старинный особняк, где жили когда-то папаша Моран и его маленькая дочка.
Но вернулась она через несколько лет после того, как разыгрались уже известные нам события на кладбище.
Тильду помнили в квартале милой несчастной крошкой, застенчивым диковатым заморышем.
Вернулась же она поздоровевшей и окрепшей, обещая скоро вырасти в настоящую красавицу. Глядя на эту цветущую девочку, одни соседи признавали в ней Тильду, другие – нет.
Неужели это и впрямь та самая Тильда, которая плакала в угрюмом доме за закрытыми ставнями? Бедная Тильда, героиня волнующей легенды?
Разумеется, мадемуазель Клотильду никто больше не бил, и она пела, как иволга, с утра до ночи.
Госпожа Жафрэ – на улице Культюр ее не без ехидства называли Аделью, больно уж не подходило мужиковатой старухе это нежное девичье имя – ласкала и баловала свою воспитанницу, а добрейший Жафрэ любил даже больше своих воробьев.
Особой набожностью семейство Жафрэ не отличалось, но к мессе эти люди ходили, и бывало, что кюре из храма Сен-Поль, человек в высшей степени достойный, тоже заглядывал к ним в гости. Особое расположение он питал к мадемуазель Клотильде, и когда ей должно было исполниться шестнадцать, девушке вдруг почудилось, что господин кюре хотел бы поговорить с ней наедине.
В день рождения священник подарил Клотильде чудесные четки.
Вручая их, он поцеловал девушку и тихо-тихо задал тот вопрос, который мучил всех обитателей квартала Марэ.
– Готов поспорить, – шепнул священник с несколько нарочитой веселостью, – что вы давно забыли свою молитву?
– Какую молитву? – удивилась мадемуазель Клотильда.
– Вы что же, и папашу Морана не помните? – шепотом продолжил разговор кюре, внимательно глядя девушке в глаза.
– Конечно, помню, – улыбнулась юная красавица.
И все-таки чуточку покраснела, отвечая на этот вопрос.
– Так вот, милая моя дочь, я имело в виду молитву, которой учил вас господин Моран, – негромко пояснил священник.
– Молитва со шлепками? – рассмеялась Клотильда. – Как же, отлично помню!
