Слова не звучали, как шутка, однако Маргарита улыбнулась. Она оттолкнула Жулу, который, ворча, удалился по узкому коридору.
– Кто дал вам право вести себя здесь подобным образом? – сказала Маргарита, открывая входную дверь.
Величавость позы отдавала театральностью, но голос звучал действительно по-королевски. Ролан потупился, как робкое дитя.
Он больше не угрожал. Щеки его покрыл румянец, словно у застенчивой девочки, оказавшейся в большом обществе.
– Если б вы знали, что со мной случилось сегодня, Маргарита! – пролепетал он. – И как я несчастен!
– Чем я могу вам помочь? – спросила Маргарита, немедленно оставив королевский тон.
Из кухни было отлично слышно все, что происходило на лестничной площадке. Жулу разделывал цыпленка, которого он снял с огня перед тем, как войти в гостиную к Маргарите. Для виконта он был довольно ловок. Цыпленок отлично прожарился и наполнял тесную кухню восхитительными запахами. Ноздри и глаза Жулу свидетельствовали о крайнем удовольствии, в то время как нахмуренные брови наводили на мысль о ревнивой обиде.
«Ба! – сказал он себе. – Зачем сердиться? Я отсюда никуда не пойду, пусть хоть сам король позовет! Эта жизнь мне нравится. Она такая забавная, такая необыкновенная! Разве я виноват, что мои вкусы слишком хороши для моих доходов? А с этим будет то же, что и с другими. Она никого не любит, только меня!»
Выложив цыпленка на изрядно потрескавшееся блюдо, он с удовлетворением потер руки.
Тем временем Ролан вошел, и входную дверь заперли на засов. Из гостиной до Жулу долетало лишь невнятное бормотанье.
– Дурак! – проворчал он. – Не такой уж я дурак. Я как-никак студент, живу в Латинском квартале, а здесь не любят тех, кто мешает веселью. Она не голодна, а я вот сейчас отведаю кусочек-другой, за ваше здоровье!
Маргарита села на диван, Ролан опустился на колени рядом.
– Не слишком благоразумно иметь такие глаза, – сказала она. – Я не шучу. Вы слишком красивы для мужчины. Это скверно.
– Это не ответ, – дрожащим голосом проговорил Ролан.
– Ответ на что? Опять старые песни? Вы отлично знаете, что я не люблю вас. Между нами давно все ясно. Мое сердце не таково, как у других женщин. Я думаю, что у меня вообще нет сердца.
Ролан с обожанием смотрел на нее. Маргарита сняла с его головы шляпу Буридана и нежно провела рукой по густым кудрям.
– О! – воскликнуло это большое дитя, разражаясь банальностями, к которым возвращается свежесть, когда их произносят невинные уста (к тому же подобные речи весьма шли к маскарадному костюму Ролана). – Не богохульствуй, Маргарита! Бог накажет тебя! Ты полюбишь безответно!
