Она вернулась в спешке и со слезами сожаления о Большом канале, и лишь Арабелла знала, что ее восторг был вызван не только усеянным звездами небом Венеции, но и красивым сладкоголосым гондольером, который предложил ей нечто большее, чем серенады. К счастью, леди и лорд Баррет знали только, что их дочь испытала глупое, но вполне объяснимое увлечение. Они быстро положили ему конец, хотя действовали со своей обычной добротой и деликатностью. Будучи уравновешенными, но твердолобыми сельскими жителями, они и представить себе не могли даже в кошмарном сне, что их единственная дочь пережила короткую, но страстную плотскую связь. К счастью, эта ее нескромность не имела фатальных последствий, и Арабелла сразу поняла, что прежняя Мэг исчезла навсегда.
Лишь Мэг могла высказать Арабелле свое беспристрастное и честное мнение о настоящей ситуации. Мэг сможет правильно истолковать этот его нелепый поцелуй.
Арабелла допила чай. Было рано, но в доме Барретов все уже, конечно, давным-давно встали, а сорокапятиминутная прогулка по полям была для Арабеллы очень приятна. Верхом она бы потратила только половину времени на это путешествие, но предпочла прогуляться пешком.
Джек проснулся до рассвета. Комната купалась в молочном сиянии, и, едва открыв глаза, он отбросил одеяло, подошел к открытому окну и выглянул в сад, все еще утопающий в лунном свете. Через полчаса звезды начнут меркнуть, но сейчас мир или небольшая его частица были окутаны сном. Если бы он был в Лондоне, то, вероятно, играл бы в карты и сейчас сдавал их в последний раз за ночь и вдыхал табачный дым и запах пролитого вина, видел нетвердо держащихся на ногах игроков, слишком пьяных, чтобы играть прилично. Городские улицы, должно быть, источали запах отбросов и таили угрозу, исходившую от обитателей трущоб. Здесь же перед ним предстал омытый лунным светом сад, он вдыхал легкий свежий воздух и слышал уханье совы. А кругом царила тишина.
Эта была такая же земля, как та, где родилась Шарлотта и которую она так любила. Но тишина и бездействие вызывали у него беспокойство. Он не любил сельскую идиллию и с трудом выносил ее.
Джек надел рубашку и бриджи и тихо вышел из дома через кухонную дверь. Когда он через двор направился к оврагу и дальше к реке до границ имения Лэйси-Корт, часы на конюшне показывали половину пятого. Он был бы рад обществу собак, но их нигде не было видно.
Джек усомнился в том, что они спят в конюшне. Должно быть, свернулись калачиком в ногах постели Арабеллы.
