К концу танца Джайлзу даже удалось рассмешить Клер, рассказывая ей о преподобном Бриле:
— Ты знаешь, он никогда не венчает на Крещение. Было, правда, пару раз… Но он так напугал крестных родителей, что у них ноги подкосились. С тех пор в крестные берут или холостяков, или старых дев.
Клер засмеялась.
— Позволь, я провожу тебя к Джастину.
Граф стоял там же, где они оставили его. «Прямо, как гвоздь», — подумал Джайлз, подводя к нему Клер.
— Позвольте предложить вам стакан пунша, Клер.
— Спасибо, Джайлз, действительно очень хочется пить.
Уиттон поклонился. Как только он отошел, муж так сильно схватил ее за руку, что она почувствовала боль.
— Думаю нам пора, дорогая.
Клер с удивлением посмотрела на него. Его пальцы больно впились в ее руку, а лицо казалось застывшей маской.
— Пора? Куда? Джайлз уже несет пунш.. — ничего не понимая, пролепетала она.
Взгляд, полный боли и удивления, скользил по ее лицу, и он еще крепче сжал ей руку.
— Ах, да… Старина Джайлз…
Голос Джастина прозвучал так резко, что Клер показалось, будто он ударил ее хлыстом.
— Я не понимаю, что ты хочешь, Джастин? Тебе плохо? — запинаясь, проговорила она. — Поэтому ты хочешь домой?
— Да, я заболел при виде твоей улыбки. Ты улыбалась ему… Я не намерен оставаться здесь больше ни минуты.
Крепко сжав ее руку, он провел жену через зал, раскланиваясь, улыбаясь и делая вид, что все в полном порядке. Граф извинился перед хозяйкой, ссылаясь на то, что Клер не здорова. Леди Беллингем понимающе улыбнулась, и молодая леди Рейнсборо оказалась в карете прежде, чем поняла, что происходит. Джастин, отпустив ее руку, сел напротив. На его лице была все та же непроницаемая маска. Клер поморщилась, потирая верхнюю часть руки. Завтра, несомненно, будет синяк. Она ничего не понимала. Неужели Джастин, ее любимый ласковый Джастин смог причинить ей такую боль? Ей стало казаться, что напротив сидит не ее муж, а какой-то страшный, таинственный незнакомец. Она боялась вымолвить хоть слово, чтобы не показать свой страх, и тихо сидела, надеясь, что, когда они вернутся домой, Джастин опять превратится в ее нежного мужа. Однако, когда они приехали на Сент-Джеймс-стрит, он не проводил ее, по своей обычной привычке, наверх, а прогнав лакея и бросив на Клер осуждающий взгляд, приказал дворецкому принести ему в библиотеку бренди. Она осталась стоять на ступеньках, надеясь на его добрый взгляд или слово, которые скажут ей, что все это — лишь ужасное недоразумение.
