Сейчас они сидят за белым столиком на втором этаже Колоннады. Уильям пьет гальяно, а Леся — кофе по-венски. Она с серьезным видом слизывает взбитые сливки с ложечки, а Уильям, уже простив ее за то, что из-за нее пропустил «Челюсти», рассказывает о своей последней проблеме: когда в конечном итоге теряется больше энергии — если использовать тепло от сжигаемого мусора для работы паровых турбин или если жечь мусор просто так? Уильям — инженер, специалист по охране окружающей среды, хотя иногда Леся, сидя с прилежно-внимательным лицом, слышит маленький вредный голосок, который называет это переработкой сточных вод. Однако Леся восхищается работой Уильяма и согласна, что для выживания человечества его работа гораздо важнее, чем ее. И это правда, им всем грозит утонуть в собственном дерьме. Уильям их спасет. Чтобы это понять, достаточно поглядеть на него, на его уверенность, на его энтузиазм. Уильям заказывает себе еще рюмку ликера и начинает распространяться о своем проекте выработки газа метана из разлагающихся человеческих экскрементов. Леся бормочет что-то одобрительное. Это еще и решение топливного кризиса.
(Главный вопрос тут: хочет ли Леся, чтобы человечество выжило, или ей все равно? Ответа она сама не знает. Динозавры вымерли, но это был не конец света. В моменты уныния — как сейчас, например, — она чувствует, что и людям недолго осталось. Природа что-нибудь придумает на замену. Или нет. Как получится.)
Уильям говорит про навозных жуков. Он хороший человек; почему же она его не ценит? Когда-то навозные жуки ее интересовали. Австралия решила свои проблемы с пастбищами — пастбища в Австралии скрывались под толстым слоем сухих коровьих лепешек и овечьих катышков, и трава переставала расти — массовым завозом гигантских африканских навозных жуков, и эта история когда-то вдохновляла Лесю. Леся, как и Уильям, восхищалась таким элегантным решением экологической проблемы. Но она уже не первый раз все это слышит. В конце концов ее начинает доставать оптимизм Уильяма, его уверенность, что всякая экологическая катастрофа — всего лишь задача, на которую обязательно найдется блистательное решение. Леся представляет себе мозги Уильяма — розовощекие и безволосые. Раньше она ласкательно называла его Уильям Англосакс, но потом оказалось, что он воспринимает это как враждебный намек на его национальность.
— Я ведь не зову тебя «Леся-латышка», — обиделся он.
— Литовка, — поправила она. (У Уильяма проблемы с названиями прибалтийских республик.) — Литвак. Можешь звать, пожалуйста, я не возражаю, — неискренне сказала она. — А можно я буду тебя звать Уильям Канадец?
