Она взглянула на изящную розу и медленно покрутила ее в пальцах. Какой чудесный бутон — мягкий и шелковистый на ощупь! Как было бы здорово выращивать такие цветы и быть признанной за свой талант и умение!
Кэролайн со вздохом прижалась лбом к стеклу.
Она не могла приносить страдания отцу. Он был из тех редких мужчин, которые не отстраняются от воспитания девочек, предоставляя это гувернанткам. Отец всегда был рядом, готовый выслушать и дать совет. Он наполнял их души любовью. Мамы у них не было: она умерла от лихорадки двенадцать лет назад.
Но такого поворота Кэролайн не ожидала. Обычно предусмотрительный барон Сизефорд тщательно взвешивал все «за» и «против», прежде чем начать действовать. Он никогда не поступал опрометчиво, и его внезапное желание выдать ее замуж казалось довольно странным.
И что же теперь делать? Выйти за Уэймерта? И почему именно за него?
У Кэролайн заныло сердце. Ну почему мужчины с их горой мускулов и куриными мозгами должны руководить женщинами? Она хотела остаться свободной, хотя сестры время от времени говорили, что это глупо. Женщина должна иметь мужа и детей.
Кэролайн взглянула на большую клумбу с розами, душистыми желтыми нарциссами и тюльпанами. Господи, как же быть?
Но вдруг в тайниках ее сознания забрезжил свет. Туманная идея постепенно обретала четкие формы.
Если она выйдет замуж…
Кэролайн усмехнулась, отошла от окна и посмотрела на свои дрожащие руки. Выйдя замуж за графа, она выполнит желание отца, а потом, спустя какое-то время, оставит мужа и начнет учиться. Он не хочет брать ее в жены и наверняка легко с ней расстанется.
Если их брак будет расторгнут, скажем, месяца через четыре, она преспокойно уедет в Нью-Йорк и будет делать только то, что хочет.
Вот он, выход!
Кэролайн быстро обернулась. Из кабинета доносились крики.
Она закатила глаза. Ну мужчины!
— Кэролайн! — прорычал отец минуту спустя. Она попыталась спрятать улыбку победительницы.
— Я здесь, папа.
Он быстро вошел в утреннюю гостиную и окинул ее недовольным взглядом.
— Ты что, никогда не моешься, дочка?
Вздохнув, она заметила смятый воротник и складки на его обычно безупречной рубашке. Волосы отца растрепались, на скулах ходили желваки. Судя по всему, они с графом не только разговаривали.
Подняв свою розу, она спокойно ответила:
— Я рассаживала африканские лилии и подрезала розы…
— Да-да, — нетерпеливо перебил отец, — граф Уэймерт… — Он вдруг растерялся, но, глубоко вдохнув, закончил: — Граф желает с тобой поговорить.
