– Пожалуй, вам лучше сесть.
– Сейчас же говори, мерзкая жаба, или я проткну тебе горло своим зонтиком и оставлю истекать кровью на этом отвратительном красном ковре.
Норман даже глазом не моргнул. Он продолжал улыбаться, а потом заявил деловым тоном:
– Я готов держать пари на эту славную побрякушку, что оба они находятся на пути в Грасс.
– И это вся новость?
– Нет, но...
Клодетт была готова взорваться, и ей было еще хуже оттого, что он это понимал.
– А теперь подумайте, графиня, зачем они поехали в Грасс.
Внутри у нее зашевелилось какое-то неприятное предчувствие.
– А ты как думаешь, Норман? – сдавленным голосом спросила она.
Он вздохнул и покачался на носках.
– Я думаю, что они поехали туда, чтобы встретиться с человеком, которого они считают мужем Оливии и который сейчас занят тем, что пытается одурачить Брижитт Маркотт.
Клодетт посмотрела на него непонимающим взглядом, потом в недоумении затрясла головой. И вдруг ее будто молнией поразило – до нее дошел смысл его слов.
– О Боже! – простонала она, и комната поплыла перед ее глазами.
– Не хотите ли присесть? – вежливо осведомился Норман.
Но она не могла не то что отвечать – у нее перехватило дыхание. Она сделала шаг назад, ноги подкосились, и она рухнула на диван прямо на свой зонтик.
Прошло несколько весьма болезненных секунд, пока ей удалось примириться с этой ошеломляющей и потенциально опасной новостью. Она тупо смотрела на ковер, пот градом катился по ее лицу и спине, голова мелко дрожала. Она начала понимать, что произошло без ее ведома и что очень скоро произойдет в Грассе, пока она сидит здесь в полном неведении, пытаясь осознать страшную правду.
Итак, следовало уяснить все по порядку.
Приехал Сэмсон. Он тайно прибыл во Францию по просьбе Оливии, а может быть, и вместе с ней. Несколько месяцев назад Оливия поехала искать своего мнимого мужа, но не в Грасс, как предполагалось, а в Англию. Поехала одна, а вернулась с Сэмсоном.
Сэмсон и Оливия. Матерь Божия!
Ее взгляд упал на Нормана, который стоял на том же месте, раскачиваясь с носка на пятку и улыбаясь своей притворной улыбкой.
– Ты знал.
– Я догадался.
Еще никогда она не испытывала такой бури эмоций – замешательства, разочарования, страха и ярости. Больше всего – ярости. Как она могла быть такой тупой и не видеть того, что было перед ее глазами все эти дни?
Она должна была догадаться об обмане, как Норман, и гораздо быстрее. Все признаки обмана были налицо: Сэмсон прекрасно танцевал; волосы у него были короче, чем у Эдмунда, который очень заботился о том, чтобы они были определенной длины; он был странно равнодушен, даже когда она флиртовала. А главное – она застала с ним свою племянницу на балконе... Господи, а она пригласила его в свою спальню! Неудивительно, что он сбежал. На этом балу она, наверное, выглядела полной дурой, и больше всех упивался ее глупостью Сэмсон.
