Он восхитился ее храбростью, несмотря на то что ее слова могли быть истолкованы по-разному.
– Разумеется, нет, леди Оливия. Я несу за вас ответственность как за жену брата и отношусь к этому очень серьезно.
Он видел, как она расслабилась и улыбнулась с облегчением.
– Не сомневаюсь. – Подумав, она добавила: – Кроме некоторых деталей, о которых мы должны будем договориться, ваш план кажется мне хорошим началом, тем более что мы не располагаем почти никакой информацией. Когда мы отправимся?
Сэмсон постарался не выдать своего удивления тем, что она внезапно одобрила его идею. Он вдруг подумал, что при других обстоятельствах эта женщина с ее шармом и умом могла бы ему понравиться. А ее неописуемая красота была бы лишь очень приятным дополнением. Ни о какой другой леди он бы этого сказать не мог. Но она принадлежала его брату. Если бы это не было так смешно, его бы это просто разозлило.
– В следующую субботу, – слишком резко ответил он и снова занялся едой.
Она промолчала, видимо, задумавшись над тем, почему у него так резко изменилось настроение. Не мог же он сказать ей, что испытывает в ее присутствии неловкость. Она просто сочла бы его сумасшедшим.
– Благодарю вас, ваша светлость, за ваше великодушие. – От Сэмсона не ускользнули нотки иронии в ее голосе.
Дальше они ели в полном молчании. Она не понимала его враждебности, а он решил, что так будет лучше. Чем меньше они будут нравиться друг другу, тем легче им будет вместе путешествовать.
Во всяком случае, он на это надеялся.
За высокими домами улицы Габриэль занимался парижский рассвет, окрашивая небо в розовато-золотистый цвет. Оливия вышла из кареты и остановилась возле своего деверя – раздражающего, упрямого и такого мужественного герцога Дарема. Из трех эпитетов последний точнее всего характеризовал герцога, хотя он был еще и тщеславным, и высокомерным, и не в меру серьезным.
Их путешествие из Лондона в Париж прошло без всяких приключений и довольно быстро. Правда, присутствие герцога нервировало Оливию, чего никогда с ней не бывало, когда она была с Эдмундом. Они почти не разговаривали, хотя она заметила, что он слишком часто на нее смотрит, и это приводило ее в еще большее волнение. Они стойко переносили присутствие друг друга, обменивались репликами лишь при необходимости, а ночи проводили в отдельных номерах. Теперь, когда они прибыли в Париж и начнется обман, ей придется притворяться, что она его жена, и это и пугало, и возбуждало ее.
