Потерев подбородок длинными пальцами, он встал. Она сделала то же самое.
– Мне надо будет посмотреть копии ваших брачных документов, – сказал он.
– Хорошо. Сейчас их достану.
Она прошла мимо него к небольшому дубовому секретеру.
– У меня есть копии. У Эдмунда наверняка они тоже есть. Но я даю вам оригинал и хочу, чтобы вы мне его вернули.
– Кажется, вы все предусмотрели, леди Оливия.
– Да. – Она протянула ему гусиное перо. – И мне нужна ваша расписка на случай, если вы решите его не возвращать.
Он подошел к ней и встал совсем близко. Она не опустила глаз, но инстинктивно сделала шаг назад – чуть подальше от его очень высокого роста.
– Разумеется, леди Оливия, – согласился он, и в его тоне не слышалось насмешки.
– Прошу обратить внимание на то, о чем говорится в расписке: я передаю вам свое свидетельство о браке, которое должно быть мне возвращено по истечении времени, необходимого для его изучения.
Он наконец-то посмотрел на расписку и, взяв у нее перо, поставил под ней свою подпись.
– Благодарю вас, ваша светлость.
– Рад был услужить, мадам.
Оливия больше не могла выносить душную атмосферу в гостиной леди Абетнот, а еще более – его близость... На сегодня с нее хватит.
Она быстро собрала бумаги и передала ему.
С минуту оба медлили. Потом он спросил:
– Кем вы себя считаете, леди Оливия, француженкой или англичанкой?
Она удивленно отпрянула.
– Я и то, и другое.
Он продолжал смотреть ей в глаза, а потом кивнул:
– Разумеется.
Она не знала, как отнестись к его вопросу, а он ничего не объяснил.
Прошла еще минута в неловком молчании. Наконец он поклонился.
– Я свяжусь с вами через несколько дней, мадам, и мы с вами обсудим, что мы будем делать с моим своенравным братом.
– Благодарю, ваша светлость.
Он опустил глаза, и его взгляд остановился на ее груди, но она не шевельнулась.
– До свидания, леди Оливия, – попрощался он и вышел.
Ее сердце все еще сильно билось даже после того, как она услышала стук закрывшейся парадной двери.
Она опустилась на диван и уставилась в окно на проливной дождь. В голове у нее была всего одна мысль. «Он может оказаться для меня более опасным, чем Эдмунд...»
