– Что вы собираетесь сказать моему брату, когда вы его увидите?
– Не знаю, – почти не колеблясь, ответила она, открыв глаза. – Я еще не знаю, как я с ним встречусь.
Ее нерешительность удивила его.
– Хотите, чтобы я встретился с ним первым?
– Нет.
Не спуская с нее глаз, он откинулся на спинку сиденья.
– Вы не можете сердиться на меня вечно, Оливия. – Этого замечания она явно не ожидала.
– Я не сержусь. Я просто устала.
– Понимаю. Раз вы на меня не сердитесь, не хотите обсудить то, что произошло между нами у вас на кухне?
Она долго молчала, потом снова закрыла глаза.
– Я уже обо всем забыла.
Забыла? Сэмсону пришлось сжать губы, чтобы не рассмеяться.
– Знаете, а я не забыл. Я переживаю все снова и снова, каждую минуту каждого дня. – Он понимал, что ловит ее на крючок, но ему странным образом хотелось знать точно, как она действует на него в сексуальном плане.
Ее ноздри раздулись от негодования. Она открыла глаза и посмотрела на него в упор.
– Если бы мне пришлось переживать это снова и снова, я каждый раз предавала бы своего мужа. И как бы он ни был мне противен за то, что он со мной сделал, я дала клятву, которую намерена выполнять. Единственное, что у меня осталось, – это мое слово.
Ее ответ удивил его. Он не привык к верности в браке или в любых других отношениях, поэтому ему не пришло в голову, что слабость плоти, которую она себе позволила, воспринимается ею как предательство. В некотором смысле его даже восхитила ее преданность долгу, хотя он и был немного уязвлен тем, с какой легкостью она отмела то, что было между ними.
Он долго молчал в нерешительности, но в конце концов отбросил сомнения: она должна узнать правду до того, как они встретятся с братом.
– Оливия, мне надо вам сказать кое-что, что вам не понравится.
– Не знаю, ваша светлость, смогу ли я выдержать еще один сюрприз.
– Перестаньте так меня называть, – сказал он, сдерживая раздражение. – Вам не кажется, что мы уже покончили с формальностями?
Она посмотрела в окно на покрытые лавандой склоны холмов, потом обернулась к нему.
– Мне и вправду больше не хочется играть в эти игры, Сэмсон.
– Мне тоже. – Он вытянул ноги, так что его ступни оказались под подолом ее платья. – Больше никаких игр. И никакой лжи.
– Вы хотите сказать, что лгали мне?
Сэмсон с удовлетворением отметил, что в ее тоне сквозила боль. Он улыбнулся:
– Нет, я никогда вам не лгал, Ливи, но я скрыл от вас кое-какую информацию.
– Какую информацию? – Она слегка сдвинула брови и посмотрела на него с недоверием.
