— Ты видела? — закричала баронесса, как только Каролина вошла в спальню.
— Ты про что, мама? Лакей сказал, что у тебя был сердечный приступ.
— Я про «Морнинг пост», — ответствовала баронесса, указывая пальцем в сторону валявшейся на ковре скомканной газеты.
— Я ее еще не читала. Никки с утра устроил страшный рев, и мне пришлось…
— Ну, так читай же, — оборвала ее мать и, оттолкнув доктора, который прибыл несколько раньше, села в постели.
Каролина вздохнула и нагнулась за газетой.
— А что тут такого? — спросила она, разглаживая страницы.
— Смотри колонки объявлений!
Каролина послушно перелистывала газету, пока не дошла до объявлений, и без особого интереса принялась их читать.
— Мертонская девчонка таки захватила на крючок Гарримана, — заметила она. — А я думала, что у нее ничего не выйдет. Ой, Амелия Франклин обручилась с… — Тут у Каролины отвисла челюсть.
— Ага, увидела! — торжествующе изрекла ее мать.
— Колин?!
Добившись нужного эффекта, баронесса жестом выслала из спальни слуг и доктора:
— Идите, идите. Я совершенно здорова.
Доктор вздохнул, но не удивился. Молча он уложил инструменты обратно в чемоданчик и поспешно удалился. Горничные разбежались кто куда, лишь бы не попадаться под горячую руку хозяйке. Только камеристка, хорошо знавшая свою госпожу, осталась в спальне. Ее дар предвидения был вознагражден.
— Принеси голубую накидку, — сказала баронесса. — И вели заложить лошадей.
Улыбнувшись затаенной улыбкой, камеристка пошла готовиться к выезду.
— Что это значит? — спросила Каролина, когда они с матерью остались вдвоем.
Баронесса посмотрела на нее долгим взглядом. Дочь была похожа на ее покойного мужа больше, чем Колин. У нее были те же высокие скулы, раздвоенный подбородок, русые волосы, бледно-голубые глаза и даже веснушки на переносице, с которыми Каролина вела непрестанную борьбу при помощи различных мазей и примочек. В отличие от матери у нее была внешность женщины сурового нрава. Но почему-то она не унаследовала от родителей ни ума, ни твердости характера. Малейшие сложности в жизни повергали ее чуть ли не в прострацию. Словом, эта милая женщина могла заниматься только ребенком и домашним хозяйством.
— Это значит, что Колина охмурили, — рявкнула баронесса.
— Колина охмурили? — изумленно переспросила Каролина.
Она побаивалась старшего брата и считала, что он никому не даст себя охмурить.
— Видно, хитрая штучка, — продолжала ее мать.
— Но кто она? — Каролина вчиталась в объявление. — Таррант? Ты знаешь кого-нибудь из Таррантов?
