А нынешнее, по мнению генерала, общество от дома скорби если и отличалось, то в весьма незначительной мере. Красные, голубые, коричневые, белые, зеленые. Озохенвей! Не многовато ли красок в палитре. А добавить к ним невидимые составляющие политического спектра с общей приставкой «ультра». А эти радикалы, особенно свободные. Каждому юиохомику известно насколько это агрессивные соединения, порой смертельно опасные для живого организма. И общественного тоже. Лучше эти радикалы связать.
— Как там говорил классик? — Зиберович припоминал преподаваемый в тамбовском училище курс философии. — «Свобода — есть осознанная необходимость». Замечательно! Вот тебе, гражданин, демократическая тачка ОСО — две палки, одно колесо, катай из одного конца лагеря, в другой. Осознал необходимость — вот и свободен. Радикал ты эдакий, в душу бога мать!
Да, от таких мыслей щеки у генерала побагровели, началось сердцебиение. «Мойшенька, это тебе вредно», говорила в таких случаях мадам Зиберович. «Ты должен успокоиться». Вот Мойша Рувимович и успокаивался. Барабанил пальцами по столу.
Нет, как ни крути. а демократии нужна твердая рука. Сильная личность. Да вот беда, личности этой шеф секретного департамента, ну никак, никак, не видел. Вернее, видел одну. По утрам, когда брился, в зеркале. Но в его душе прямолинейная натура танкиста требовала немедленных решительных действий, а изворотливая серость разведчика советовала не высовываться. До поры до времени. Нет, он не страшился груза ответственного единоначалия, но и наобум к нему не рвался. Впрочем, «если завтра война, если завтра в поход». Он готов. Повелению долга. Для спасения демократии!
Но это потом А сейчас новые и новые материалы все поступали, и наконец, пришла пора подводить итоги. Операция Алиса вступала в свою завершающую фазу.
На столе перед Зиберовичем лежали объемистые папки, содержащие досье на Стилла Иг. Мондуэла, но генерал не любил сухой набор фактов. Конечно, он еще внимательно прочтет и изучит содержание этих досье, запомнит почти наизусть — память у Зиберовича была поистине безграничная. Но он предпочитал услышать неформальный рассказ сотрудника, непосредственно ведущего расследование и несомненно знающего и интуитивно чувствующего побудительные мотивы преступника, его психологию и намерения так, как не может быть выражено в официальных документах. Подчиненные знали такую причуду шефа и всегда были готовы к неофициальному докладу.
