— Вы непpеменно укажите в своей докладной, доpогой пpофессоp.
— Да, да, — удовлетвоpенно поpоизнес тот и пpодолжил:
— Так вот, для «Рай-1» pасчитаны паpаметpы кpитических нагpузок, так, в частности масса пеpемещаемого обьекта не должна пpевышать примерно 150 килогpаммов. Наpушение этого условия может пpивести к катастpофическим последствиям.
— Вы имеете в виду значительные повреждения в районной энергосистеме? — Зиберович продолжал формулировать для последующего протокола.
— Да что вы, генерал, эти технические неполадки просто мелочи, их можно не принимать во внимание. Конечно же вся энергосистема от Ла Манша до Урала будет повреждена, ну, само собой взорвутся атомные электростанции, ну там трансформаторы разные, словом ничего по-настоящему серьезного не произойдет.
Внезапно Зиберович почувствовал некоторый дискомфорт. Он категорически не мог согласиться с такой оценкой возможных событий. Диверсия, разрушившая вщент всю континентальную электросеть не казалась ему такой пустяшной технической неполадкой, как это представлялось нобелевскому лауреату. Тот видимо руководствовался какими-то особыми интимными критериями академически чистого разума.
— Разрушение, — пролжал экс-ученый, — охватит сам пространственно-временной континуум. Тут вопрос теоретически до конца не выяснен. Если разрушения локализуются пределами возмущающей массы, то все закончится относительно благополучно — произойдет небольшой анигиляционный взрыв и все.
— И все?! — Да ведь это похлеще термоядерной бомбы! — Поразился до глубины души генерал Зиберович. По всей видимости его представления о катастрофах резко разнились с таковыми прутствующих в этом кабинете ученых.
— Конечно, — бесстрастно отвечал замдиректора, на его губах играла легкая улыбка, словно он рассказывал о воскресных шашлыках. — Это будет взрыв эквивалентный эдак тысячам, скорее десяткам тысяч мегатонн, Земля, может быть, даже и не сойдет со своей орбиты.
— Да, что-то возле этого, но катастрофы не будет, континуум снова обретет свою целостность и пожалуй всего через лет пятьсот — шестьсот последствия почти не будут заметны. — Радостно улыбался завлаб. — А вот если произойдет цепная реакция… — Глаза его затуманились непонятным блаженством.
— Боже праведный! — Воскликнул про себя Зиберович. Он уже привычно овладел своими чуствами, но был безмерно удивлен простодушному цинизму ученых мужей. — Десятки тысяч мегатонн! — Он не мог себе представить ни одного, даже самого маразматического маршала, способного с такой легкостью рассуждать о подобной бомбардировке. — Да они просто психи, тут нужен глаз да глаз, иначе эти академические крысы чего доброго в своем исследовательском энтузиазме доэкспериментируются лет на пятьсот — шестьсот вперед. Да и какой болван разрешил эти эксперименты, да еще при такой бестолковой системе безопасности, вернее при ее практически полном отсутствии? — Память подсказывала имя этого болвана — ни кто другой, как сам Мойша Зиберович визировал соответствующие документы. Генерала прошиб легкий озноб, когда он представил себе, что было бы, если бы этот проклятый диверсант обладал комплекцией борца сумо. Да!
