***
– В чем дело? – спросил Реми у лакея, когда он вышел к нему в фойе.– Что произошло в доме?
– Мадемуазель Агата совсем плоха, – ответил слуга.– У нее было воспаление легких, ее лечили три недели, а вчера с ней случился удар. И доктор сказал, что надо предупредить родственников.
– Подождите, я сейчас вернусь.
Немного погодя, уже в машине, по пути к Центральному рынку, он спросил:
– А вы предупредили родственников мадемуазель Агаты?
– Этого не понадобилось, господин Реми. Горничная расспросила мадемуазель. Оказалось, что у нее из всех родственников осталась только престарелая сестра, доживающая свой век в монастыре в Ландах. Кажется, ее нельзя беспокоить даже в случае чьей-либо смерти.
– Но по крайней мере, – поинтересовался Реми, – мои отец и мать находятся около постели мадемуазель?
– В том-то и дело, что нет. Господин уехал еще в понедельник проверить, как идут дела на фермах. Я написал ему, но он пока ничего не ответил. Возможно, он не получил моего письма. Мадам? Она в Ницце. Я звонил ей позавчера. Но она ответила, что не может приехать, так как ожидает гостей. Она приказала мне нанять сиделку. Что же касается мадемуазель Алисы, то она отправилась на неделю в Испанию обкатать с друзьями свою новую машину. Я с трудом нашел вас, господин Реми.
– А вы не могли послать телеграмму на мой адрес, раз консьержка не хотела вам говорить, что я живу у мадам Лаваль? Мне бы ее тут же переслали. Несчастная мадемуазель совсем одна!
И Реми непроизвольно нажал на акселератор.
– Но я был уверен, что найду вас, господин Реми, – ответил лакей.
Они приближались к Центральному рынку. Было четыре часа дня. В это время суток в компании «Яйца, масло и сыры Шассо» было затишье. Реми сразу поднялся в комнату Агатушки.
Уже много лет, как он не заходил на эту половину дома. Обычно он заставал старую деву в гостиной или в бельевой комнате. И теперь с удивлением рассматривал комнату Агатушки. Ее стены были обиты красной однотонной тканью; гардины на окнах и полог кровати были из такой же ткани, но с дамасским узором. Агатушка оплатила работы по оформлению интерьера комнаты из собственных скудных сбережений. Здесь в доме на Центральном рынке, в своей комнате, она стремилась воссоздать обстановку, которая окружала ее в те далекие времена, когда ее семья еще ни в чем не нуждалась. И эта комнатка была лишь точной копией детской в городском доме семейства Палларюэль в Кордесе. Казалось, что быстротекущее время – верный друг Агатушки – помогало ей, несмотря на прошедшие годы и дальнее расстояние, как бы отождествлять жилище на Центральном рынке с домом в старой части города Тарн. И ее парижское пристанище со временем приобрело такой же провинциальный и потертый вид, как и ее старый заброшенный дом. Дом Шассо выходил окнами на солнечную сторону. И однотонный кумач, которым были обтянуты стены, оказался менее устойчив к солнечным лучам, чем дамасские портьеры. Местами он выгорел, и теперь комната пестрела всеми оттенками красного цвета – от алого до бледно-розового. Однако фиолетово-черный цвет мебели из палисандрового дерева сглаживал неряшливый вид стен. Он придавал жилищу характер стабильности и постоянства на фоне выгоревших светлых пятен на стенах, свидетельствовавших о том, что здесь давно кто-то безвыездно жил.
