– Кто ты таков, и кто твой отец и какого ты роду, что дерзнул занести на меня оружье?
Сигурд отвечает:
– Род мой неведом, и имя мне – Статный Зверь, и нет у меня ни отца, ни матери, и один совершил я путь.
Фафни отвечает:
– Если нет у тебя ни отца ни матери, то от какого же чуда рожден ты? И если ты скрываешь от меня имя свое в смертный мой час, то знай, что ты – лжец.
Тот отвечает:
– Называюсь я Сигурд, а отец мой – Сигмунд.
Фафни отвечает:
– Кто подговорил тебя на это дело и как дал ты себя подговорить? Разве ты не слыхал, что все люди боятся меня и моего шлема-страшилища? Остроглазый отрок, отважен был твой отец.
Сигурд отвечает:
– Подстрекнул меня крепкий дух, а совершить помогла эта мощная длань и этот мой острый меч, как ты теперь изведал; и редко в старости стоек, кто в детстве дрябл.
Фафни говорит:
– Знаю я, что если бы взращен ты был в роду своем, то умел бы биться грозно; но большое диво, что кащей полоненный отважился биться со мною, ибо редко пленник отважен в поле.
Сигурд молвил:
– Попрекаешь ты меня тем, что возрос я вдали от рода. Но хоть был я взят на войне, никогда я не был рабом, и ты на себе испытал, что я – свободнорожденный.
Фафни отвечает:
– За обиду принимаешь ты все, что я говорю. Но будет тебе на погибель золото то, которым я владел.
Сигурд отвечает:
– Всяк в добре своем властен лишь по некий день, и когда-нибудь всякий умрет.
Фафни молвил:
– Мало, сужу я, ты совершишь, коль опрометчиво выйдешь в море, а лучше пережди на берегу, пока уляжется ветер.
Сигурд молвил:
– Скажи ты мне, Фафни, если ты премудр: каковы те норны, что метят детей при родах?
Фафни отвечает:
– Много их, и различны они по роду:
Иные – из асов, иные – из алфов,
Иные – дочери Двалина.
Сигурд молвил:
(Фафнисмол, 14)
– Что за остров, где будут брагу мечей
Смешивать Сурт и асы?
Фафни отвечает:
– Он зовется Оскапт.
И еще молвил Фафни:
– Регин-брат – виновник моей смерти, и так сдается мне, что станет он виновником и твоей смерти, и все идет, как он пожелал.
Еще молвил Фафни:
– Я носил шлем-страшилище перед всем народом, с тех пор как лежал на наследии брата, и брызгал я ядом на все стороны вдаль, и никто не смел приближаться ко мне, и никакого оружия я не боялся и ни разу не видел я пред собой стольких людей, чтоб не считал я себя много сильнее их; и все меня страшились.
Сигурд молвил:
– Тот шлем-страшилище, о коем ты говоришь, мало кому дает победу, ибо всякий, кто встречается со многими людьми, познает однажды, что самого смелого – нет.
