Под рубашкой на талии прорисовывался силуэт пистолета в кобуре. Рен еле сдержала крик, горя чей и душной волной в ней поднималась паника. Но она не могла позволить этому животному увидеть, как сильно он ее испугал. Так что Рен про сто молчала.
Хеллер наклонился и заглянул ей в лицо.
— Я задал тебе вопрос.
— Да, — пробормотала Рен. — Это просто шутка года. Видишь, я смеюсь.
Он разразился диким хохотом.
— Слушай, крошка, а ты гораздо забавнее, чем жена Уинслоу. Она умела только кричать и плакать.
Когда Рен это услышала, она поняла, почему Киган хочет его убить. Это грязное животное должно быть изолировано от общества до конца жизни. Злость на мгновение пересилила в ней здравый смысл.
— Таких, как вы, надо запирать навсегда.
— Ни одна тюрьма меня не удержит, — усмехнулся Хеллер. — Я снова убегу. Вот так. Даже если они меня и поймают.
— Вы отвратительны!
Рен была удивлена собственным порывом, но ее уже нельзя было остановить. Впервые в жизни она нашла того, кто стал ей действительно дорог. Но Киган был так поглощен преследованием этого бродяги, который сотворил что-то страшное с его семьей, что не мог ответить ей взаимностью.
Она понимала его чувства, но это ранило ее в самое сердце. Если Кигану больно, ей тоже боль но. Получалось, что безразлично, сожжет Хеллер дом вместе с Рен или нет. Зачем ей жизнь без единственного человека, которого она любит?
Любит страстно и самоотверженно. Неважно, что они знают друг друга считанные дни. Она знала о нем все, что должна была знать. Они были родственными душами, их сроднили боль и страдания. Оба они были душевно ранены, но могли бы излечить друг друга. Надо только попытаться.
Теперь ты уже никогда этого не узнаешь. Коннор Хеллер пришел, чтобы убить тебя, прервал ее размышления внутренний голос.
Реп посмотрела в лицо Хеллеру и поняла, что перед нею маньяк. И тогда Рен почувствовала: она сейчас умрет. Так и не сказав Кигану, что любит его.
Хеллер стал еще громче смеяться, он глотнул еще виски.
О, Господи! Да это же сумасшедший!
Взгляд Рен скользнул по кухне. Она искала, чем могла бы защититься от него. Над плитой висела литая чугунная сковородка. Всего в четырех шагах. Непонятно только, успеет ли она сделать эти четыре шага, пока он не достанет свой пистолет и не пристрелит ее?
— Знаешь, — сказала она, сохраняя внешнее спокойствие, хотя мысли ее метались как испуганные куропатки. — Сегодня ведь рождественское утро.
— Да? — Хеллер покачал головой, и концы передника закачались из стороны в сторону.
