Рен Мэттьюс.
Его тело отзывалось дрожью на воспоминание о ней. Об их поцелуе. Она целовала его так отчаянно, так смело, словно обладала магической силой, властью одним лишь прикосновением губ как-то изменить их сломанные жизни. Склеить их заново.
Он восхищался ее мужеством. Был благодарен ей за порыв. Но он просто не мог поддаться ее усилиям. И совершенно неважно, что ему хочется бросить все и найти успокоение в ее жарких объятиях.
И все же он еще чувствовал ее запах на своей коже. Сладкий, как запах весны, и такой же приятный.
После смерти Мэгги он поклялся, что в его жизни не будет другой женщины. Как он мог так распустить себя в минуту покоя, когда его шрам-ожог служил живым напоминанием о потере? Как он мог снова надеяться, когда его сердце вырвано из груди и растерзано на куски? Как он мог снова полюбить, когда не должен был чувствовать ничего, кроме ярости, ненависти и жажды мести?
Что же это за мягкое, теплое чувство, возникающее в груди всякий раз, когда он думает о Рен?
Нет! Он не мог, не должен позволять себе никаких чувств к ней. И он скрепя сердце решил продолжать лгать себе и ей.
Рен Мэттьюс — всего лишь маленькая робкая школьная учительница. Замкнутая и скрытная, наивная и глупенькая. Настолько доверчивая, что отдала ему его «магнум».
Он хмыкнул. Можно только удивляться, что она так спокойно прожила при такой святой наивности. Он сунул руку под подушку, и пальцы нащупали рукоятку пистолета. Его тяжесть и ощущение защиты, которое он давал, успокоили Кигана. Да. Вот о чем ему нужно помнить. О неотвратимом возмездии, которое совершит эта тяже лая железка. Он отказывается думать о нежных поцелуях, теплых объятиях и запахе домашнего печенья.
Но и его совесть тоже отказывалась молчать. Шесть месяцев ему удавалось удерживать в узде сомнения и чувство вины, считая самым главным свою миссию, свою единственную цель. Но больше ему это не удастся. Не надо было этого делать. Он мог бы позволить полиции заняться поимкой
Коннора Хеллера. Мог просто прекратить поиски. Мог подавить ярость, отбросить оружие и еще раз впустить в свою жизнь любовь и нежность.
Любовь приносит боль, напомнила ему темная сторона сознания. Сильную, очень сильную боль.
Киган дрогнул. Он просто не сможет еще раз пережить трагедию, подобную той, что отняла у него жену и дочь.
Рен — не Мэгги, настойчиво повторил ему внутренний голос. Она сильнее, жестче, она из тех, кто умеет выживать.
Закрыв глаза, Киган боролся с воспоминаниями, наполнявшими его горечью. Все исчезло во взрыве синего шипящего пламени. Восемнадцать месяцев назад. В самом сердце огня. Он сжал кулаки и застонал. Все его тело корчилось как в агонии, порожденной этими мыслями.
